03. Предатель
Грановский открыл ключом дверь. Пашка шагнул за ним в тёмную прихожую и встал у двери. Сердце вдруг сдавил какой-то непонятный страх.
- Давай, Павел, заходи, - сказал ему Грановский.
Сам он прошел вперёд и зажёг небольшую керосиновую лампу, которая скупо осветила помещение.
- Лена! - громко позвал Грановский и, обернувшись к Пашке, бросил в его сторону:
- Ну что встал, как вкопанный, раздевайся давай!
Пашка снял куртку, сделал пару шагов вперёд.
Из комнаты в прихожую к ним вышла худенькая светловолосая женщина. На вид ей было лет тридцать.
- Прости, я задремала, - проговорила она. И, увидев Пашку, сильнее запахнула на груди широкую белую шаль.
Пашка посмотрел ей в лицо. У неё были красивые выразительные брови и большие тёмные глаза. В них мелькнула тревога, а за ней, ещё глубже Пашка разглядел какую-то печаль. Глубокую, почти бездонную... Или во всём виновато было слабое освещение керосиновой лампы, и ему так показалось?
Грановский шагнул к ней, обнял за талию и поцеловал. Бледное лицо женщины оставалось бесстрастным.
- Сделай нам что-нибудь поесть, Леночка, - проговорил Грановский. - Парень голодный с дороги. Он кивнул в сторону Пашки.
- Хорошо, - тихо ответила Елена.
Судя по её покорному тону, Пашка понял, что она привыкла не задавать лишних вопросов. Из комнаты высунулась белокурая девочка лет пяти.
- Ма-ам, - громко сказала она и, увидев Грановского с Пашкой, замолчала. С интересом уставилась на Пашку, хлопая светлыми ресницами.
Женщина подхватила её на руки.
- Тише, тише, Настя, - прошептала она.
- Ну Лена, давай поживее, - сказал Грановский, - долго нам ещё ждать? - и в его, прежде добродушном тоне, мелькнули нотки раздражения.
- Да, Володя, сейчас, - покорно кивнула женщина и скрылась вместе с ребёнком за противоположной дверью. Видимо, там находилась кухня.
Это действительно была кухня, и через некоторое время Пашка уже сидел за столом. Елена поставила перед ним сваренную картошку и положила нарезанный хлеб.
- Бери, не стесняйся, - Грановский кивнул ему на лежащие на тарелке ломтики сала.
Пашка взял кусок сала, положил на хлеб, откусил.
- Спасибо, - поблагодарил он.
И подумал, что жизнь - не такая уж плохая штука. И что ему очень повезло, что Грановский его встретил. А то так и пришлось бы ночевать на вокзале, искать на следующий день мобилизационный пункт. А там, неизвестно ещё, взяли бы его на фронт с первого раза или нет. А тут всё сразу решилось - и с работой, и с жильём.
Когда Грановский позвал Пашку переночевать к себе домой, парень согласился почти сразу. Он очень устал и искушение переночевать в более-менее нормальных условиях, пересилило. И парень не стал с ним бороться.
И сейчас он с жадностью ел горячую картошку, закусывая хлебом с салом.
Всё казалось таким вкусным.
Грановский усмехнулся, глядя на него. Достал две стопки, налил себе полную и полстопки Пашке.
- Ну, давай за встречу! - произнёс он, улыбнувшись.
И Пашка выпил обжигающую жидкость. Внутри стало тепло и совсем хорошо.
И тут Пашка заметил, что жена Грановского не садится вместе с ними. Она стояла поодаль, у небольшого окна. Пашка почувствовал спиной её взгляд и обернулся.
- Сколько тебе лет, Паша? - спросила женщина.
- Восемнадцать, - ответил он.
В более ярком освещении кухни Елена показалась ему ещё красивее. Но Пашка не обманулся, ещё раз посмотрев в её глаза. В них действительно была какая-то печаль... непонятная, тяжёлая и глубокая. И вдруг Пашке опять стало страшно. Он сам ещё не понимал, почему.
- Маленький ты ещё, - женщина слабо улыбнулась.
А Пашка почему-то почувствовал смущение.
- Не маленький, Лена, взрослый парень, - ответил за него Грановский.
Елена как-то рассеянно кивнула и вдруг быстро вышла из кухни. Перед глазами Пашки только мелькнула её белая шаль.
Когда они поужинали, Грановский сказал, что Пашка может переночевать на кухне на стоявшем в углу небольшом топчане. Он уже засыпал, когда из коридора донёсся какой-то шум. Это были голоса Елены и Грановского. Пелена сна, уже почти укутавшая его сознание, упала, и Пашка приподнял голову, прислушиваясь.
- Зачем это? - говорила Лена, - Мало тебе того, что...
Она приглушила голос, и конец фразы Пашка не расслышал.
Грановский что-то ответил ей.
- Да он же ребёнок совсем, - до его слуха опять долетел голос Елены.
- Хватит, Лена! Всё! - услышал он резкий голос Грановского. Затем как будто упал какой-то предмет, сильно хлопнула дверь комнаты.
И что сказала в ответ Елена, Пашка не расслышал.
А вскоре усталость взяла верх, и он заснул крепким сном.
***
На следующий день, рано утром, Пашка отправился вместе с Грановским в Чрезвычайную комиссию. Он довольно быстро прошёл оформление, подписал какую-то бумагу, текст которой полностью не осилил, так как читал медленно, по слогам. Расписался он и в получении оружия. Ему выдали наган, и Пашка заворожённо погладил его чёрную прохладную поверхность.
- Ну, Миронов, смотри, не подведи, - улыбнулся Грановский, похлопав его по плечу. - Я ведь за тебя тоже теперь отвечаю.
- Не подведу, Владимир Юрьевич, - честно ответил ему Пашка.
- Ну, добро, - Грановский опять хлопнул его по плечу. - А к вечеру тебе нормальную куртку выдадим. Нехорошо работнику ЧК так ходить.
Он кивнул на Пашкину старую, залатанную на локтях курточку.
- Спасибо, - поблагодарил Пашка.
И ещё раз подумал, как хорошо и удачно всё складывается.
Заканчивался август, а к концу сентября ему обещали выдать первую зарплату.
"Сразу отошлю матери, - подумал Пашка.- И Танюхе надо будет что-нибудь купить"
***
Он положил свою сумку на узкую деревянную кровать и раскрыл её. Вещей было немного - горбушка так и не съеденного со вчерашнего дня чёрного хлеба, пара луковиц, запасная рубашка, несколько монет. Пашка засунул руку глубже и уже на дне сумки его рука наткнулась на какой-то предмет, вытащила его. Это была небольшая иконка Владимирской Божьей матери. Пашка вспомнил, что это мать, провожая, когда он уже выходил со двора, открыла его сумку и положила туда эту икону.
- Храни тебя Бог, Пашенька! - сказала она, перекрестив его на прощание.
И сейчас, глядя на Божью матерь с младенцем на руках, Пашка необыкновенно отчётливо вспомнил эту сцену. Внутри защемило. Он вздохнул, подумав, как там сейчас мать и Танюха. Всё ли у них хорошо. Затем осмотрелся по сторонам, думая, куда бы поставить икону. Комнатка была совсем крошечная, даже окон в ней не было. Здесь помещалась только его кровать и стоявший у стены маленький столик. Не найдя подходящего места, Пашка засунул икону обратно в сумку. А сумку спрятал под матрац.
Неожиданно дверь скрипнула и отворилась. Пашка поднял голову. На пороге стоял высокий русоволосый парень лет двадцати пяти. Он с интересом посмотрел на Пашку.
- ЗдорОво, - протянул он. - слышал уже, что Грановский новенького взял. Вот, зашёл познакомиться.
Пашка протянул ему руку.
- А я сосед твой, - представился парень, - тоже здесь живу. Антон Завьялов.
У Завьялова были небольшие, близко посаженные голубые глаза, лицо, тронутое следами оспы, густые брови. Смотрел он на Пашку довольно доброжелательно.
Присел на кровать рядом.
- А ты давно здесь? - спросил его Пашка.
- Я-то? Да уже давно, почти год, - усмехнулся Завьялов и достал самокрутку.
Пашка последовал его примеру. Они закурили, и разговор сразу пошёл легче.
- А что работа? - спросил его Пашка, - тяжёлая?
- Да, - как-то рассеянно ответил Завьялов, - разная работа. Бывает и тяжело. Всяко бывает. Да ты, сам всё увидишь. Если продержишься...
- Так тяжко что ли? - буркнул Пашка.
Что-то во взгляде и интонации Завьялова ему совсем не понравилось.
- Да просто до тебя два человека уже ушли. Один сам.
Дезертир, - сказал про него Грановский. И я говорю - дезертир. А второй...
Он начал и внезапно замолчал.
- Что второй? - переспросил Пашка.
Но Антон молчал, видимо не желая дальше рассказывать. А настаивать Пашка не стал. Пока что всё ему здесь очень нравилось.
- А как тебе Грановский? - вдруг спросил его Завьялов. Он выкурил уже одну самокрутку и достал вторую. Маленькая комната вся заполнилась тяжёлым табачным дымом.
- Хороший человек... я так думаю, - честно ответил Пашка.
- Эхе-хе, - засмеялся Завьялов, - в каждом человеке есть хорошее. Но он надёжный, этого не отнимешь. Правда, мягко стелет, да жёстко спать бывает.
- Жена у него очень красивая, - вдруг вырвалось у Пашки, и он сам себе удивился, зачем вдруг сказал это. И вкратце рассказал Антону, как переночевал у Грановского и там увидел его жену Елену.
- Не жена она ему, - ответил Завьялов, выслушав рассказ.
- Как так? - удивился Пашка.
- А вот так. Живёт он с ней просто.
- А дочка? Я и ребёнка там видел.
- И дочка не его.
Пашка ничего не понимал, и Антон объяснил, что муж Елены уже год, как расстрелян.
- Я даже помню его, - проговорил Завьялов, - хорошо держался. И мне от него шинель досталась, добротная ещё, тёплая. А Ленка тоже была арестована, но Грановский её оставил. Ну... сам понимаешь, для себя.
- Да, понимаю, - тихо ответил Пашка.
И он вспомнил ту страшную тоску в глубине красивых тёмных глаз Елены. Почему-то сердце сжалось. Он кашлянул и достал ещё одну самокрутку, закурил.
- Но... как же она с ним живёт? - спросил он.
- Как живёт? - повторил его слова Завьялов. - Да вот так и живёт, притерпелась уже. Видать, из-за дочки. Чёрт её знает. Да и выбора у неё наверное большого и нет.
Пашка молчал, не зная, что ответить.
Как живёт? - повторил его слова Завьялов. - Да вот так и живёт, притерпелась уже. Видать, из-за дочки. Чёрт её знает. Да и выбора у неё наверное большого и нет.
Вариант отношений Веры и Артемьева из повести "Любовница", более реалистичный вариант, мне кажется, чем в той повести...
О.Виноградова
Ирина, с большим интересом читаю+ Бедная Елена((( кошмар(
Марина Веринчук
Слова, слова, слова... (с)
из рассказа "Любовница".
Там более извращенный вариант, как я думаю(
Оля, всегда рада тебе!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Да уж куда реалистичный. Откуда, материал, Ирина? Впрочем, неважно, написано убедительно.
Coluber
Да, мне её тоже очень жаль.
Марина, спасибо большое, что читаете!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
из док. источников.
Владимир, очень Вам рада) Спасибо!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Жду продолжения. +
В порядке не очередности
Владимир, спасибо, что читаете!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Очень интересно. Ирина + Вернусь к началу.
Игорь, рада Вам очень!)
да, без первой главы мотивация поступков Павла будет непонятна, скорее всего.
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Основной недостаток вашей прозы - описание тривиальных внутренних переживаний. Внутренние переживания описывать уместно когда герой в маршрутке вспомнил что не выключил утюг. Но не когда у него от чьих то слов защемило сердце.
Вот ещё одна проблема:
"На следующий день, рано утром, Пашка отправился вместе с Грановским в Чрезвычайную комиссию. Он довольно быстро прошёл оформление, подписал какую-то бумагу, текст которой полностью не осилил, так как читал медленно, по слогам".
Поход героя в ЧК зачем показан ? Я не понял. Ну допустим далее важен будет.
Зачем мне знать насколько быстро он прошел оформление ? Подписал бумагу ? Целый абзац надо было писать просто что бы мы поняли, что читал герой по слогам ?
Мне было скучно именно поэтому. Обилие многословий ни о чем.
Кроме того вспомните романы написанные мужчинами. Любой возьмите. Мужчины не слушают своих чувств, хотя их испытывают, мужчины непрестанно общаются сами с собой в голове. У них внутренний монолог. Ваш же герой только чувствует и реагирует. Поэтому не смотрится.
Мужчины пишут по разному тоже. Очень по разному. Почитайте романы Ремарка, например.
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
К тому же, я не мужчина. И пишу не от первого лица здесь) За визит - спасибо)
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Читается легко и интересно. +
Очень интересно! С нетерпением жду продолжения. +
Многозначительные детали, замеченные героем при первой встрече с Еленой, оправдались. +
А я считаю, что детали тоже очень важны, иначе будет сухой рассказ, похож на документальный. Отлично, Ира, очень реалистично написано
Хризантема
А почему бы и нет? Это подчеркивает, что в то время на работу в ЧК брали не особо заботясь об изучении внутреннего мира и характера человека... Замечу, брали не на работу парикмахером, а туда, где сотрудник имел оружие и мог запросто его применить против всякой "контры"... Шлёпнуть, попросту говоря любого прямо посередине улицы... Ему 18 лет, а они ему в руки наган... Сейчас попробуйте получить легально оружие? Комиссии всякие, справки от психиатра. Вот зачем они брали таких полуграмотных и без лишних хлопот зачисляли в ЧК? У меня есть мнение на этот счет, но не хочу писать... Автор сам подводит к выводам и вскоре КМК мы узнаем ответ...
Ирина,(+++)
OLEG
Читал где-то мемуары одного такого чекиста. Он "контриков" в Питере в 1918 году как выявлял? Зайду, пишет, в квартиру, а на кухне у них.- чую мясо варится! Значит - буржуи недобитые! Я их под арест, а потом к стенке!
OLEG
Интересный рассказ...+
Waldemar
Да, гнида этот грановский, конечно. Ира
Женщины во всем решительнее. И в любви, и в смерти, и вообще...
http://e-lu.demiart.ru/emoticons/roman.o1a.html
Читаю с интересом+
Сама тема мне не близка. Это да. Но я читаю с удовольствием ваши тексты, Ирина, из-за великолепного стиля. Спасибо! 13+
«Слушать истории – моё любимое время суток»
Господи, как я скучал по этим бесшабашным, оценочным суждениям!
«Слушать истории – моё любимое время суток»
Ко многому женщины могут привыкнуть... Ирочка, шикарная глава! + Жду продолжения.
Да, тогда чекисты, грановский и им подобные, были хозяевами положения и творили, что хотели Классная глава +
Жду проду. Ира
Беспощадный душелюб и ненасытный людовед
https://m.youtube.com/playlist?list=PL7dML3iKEU3RoyENiUWwtJGyiRudOmWcL
https://ridero.ru/books/makhapskie_zemleologi/
))
А что на это скажете?
"Лишь вновь свернув на шоссе, что вело к дворцу, он вспомнил Сибиллу. Белый дворец сиял в блеске летнего утра, под вечным небом восемнадцатого века. Он вдруг вспомнил Сибиллу и впервые за все эти годы перестал сопротивляться мыслям о ней, отгонять и подавлять их. Воспоминания всегда обрывались на той минуте, когда Хааке приказал ввести ее. Последнее, что он запомнил, был ужас, безумный страх в ее глазах. Все осталь– ное тонуло в этом. Еще помнилось, как сообщили о том, что она повесилась. Он никогда этому не верил, хотя самоубийство было возможно, вполне вероятно – кто знает, что предшествовало ему… Никогда он не мог думать о Сибилле, не испытывая при этом мучительных спазмов в мозгу. И тогда его пальцы словно превращались в скрюченные когти, судорога сковывала грудь, сознание надолго заволакивалось кровавым туманом, и всего его охватывала бессильная жажда мести."
Ремарк "Триумфальная арка"
..
А на это?
"Осеннее солнце словно желтый комок огня. Безумный циpкач закинул в небо факел, котоpым он жонглиpовал. Факел не пожелал упасть обpатно на землю. Моя любовь тоже не пожелала упасть на землю. А ведь какие только чудовищные штуки я над ней не пpоделывал!
Hо сколько же вpемени мы едем?…
Пять минут?
Пять часов?
Или пять тысяч лет?
Знаю одно: в эту пpолетку отвеpженных я сел почти молодым человеком, а вылезу из нее стаpиком. У меня уже тpясутся колени и дpожат пальцы; на pуках смоpщилась кожа; шестидесятилетними мешочками обpюзгли щеки; слезятся глаза."
А. Мариенгоф "Циники"
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
"И вдруг мысли нахлынули на него, обгоняя одна другую. Казалось, с горы сорвался камень. Что-то навсегда решилось в его жизни. Он больше не ощущал своего веса. Он чувствовал себя как бы бесплотным. Он понимал, что должен что-то сделать, и вместе с тем необходимо было за что-то ухватиться, чтобы его не унесло. Голова у него кружилась. Осторожно ступая, пошел он по аллее. Надо было сделать что-то бесконечно важное, но он никак не мог ухватиться за него, пока еще не мог. Оно было еще слишком далеким, слишком новым и в то же время столь ясным, что от него было больно."
Источник сами найдете))
..
Да и здесь что же мы будем делать с тривиальными внутренними переживаниями гг?))
"Когда, проснувшись утром, Винсент почувствовал, что он не один, и разглядел в полумраке лежащее рядом с ним человеческое существо, мир показался ему гораздо дружелюбнее, чем прежде. Боль и одиночество, терзавшие его душу, исчезли, уступив место чувству глубокого покоя."
Ирвинг Стоун "Жажда жизни"
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Рада, что сохраняется интерес. Спасибо, Ирина!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"