02. Специальный корреспондент

Перелёт был утомительным и казался бесконечным. К обычным прелестям тесного салона второго класса добавилась тошнотворная тряска, вызванная царившей над большей частью Атлантики штормовой погодой. «Настоящий циклон», — с раздражением думал Мартин Деннинг, продираясь сквозь скучную подборку материалов по вазарийской политике. Его клонило ко сну, а забыться не получалось.

На историю Вазарии наложили отпечаток многовековые интриги аристократических домов и затяжные противоречия между двумя сословиями — потомками захватчиков из легендарной Каркосы, давно погибшего купеческого города на другом берегу Кридского моря, и когда-то покорёнными ими аларскими племенами. Это звучало, как пародия на Вальтера Скотта, но привело к совсем не романтическим последствиям — назревавший столетиями гнойник тридцать лет назад прорвало революцией. Короля из каркосской династии, особенно ненавистного аларам, казнили заодно с любовницей и несколькими придворными, и вся власть сосредоточилась в руках их бывших вассалов. Среди последних со временем выдвинулся герцог Стракс, нынешний правитель Вазарии. Он происходил от аларских вождей, которым давно исчезнувшая морская империя некогда пожаловала титулы за союзничество против их же сородичей. Однако, как говорят французы, чем больше всё меняется, тем больше остаётся прежним. Стракс правил почти теми же жёсткими методами, что и прошлые короли, Советы его терпеть не могли, и он их тоже, чем, конечно, не замедлили воспользоваться США. В вазарийских портах стояли американские военные корабли...

Деннинг, наконец, задремал в неудобном кресле, но почти сразу проснулся. Потянувшись, он обнаружил, что свободное прежде сиденье рядом с его собственным теперь занимал любопытного вида субъект. Примерно одного с ним возраста, этот тип был наряжен так, как одевались лет шестьдесят назад, не меньше. Вдобавок на коленях у него лежала белая касторовая шляпа. Деннинг понял, что это вазариец, но и захолустная Вазария не настолько старомодна.

Деннинг зевнул и услышал:

— Ты внук Мареммы Магри из Дома Катрацци.

Репортёр вытаращил слипавшиеся глаза.

— Откуда вы знаете? Вы кто такой?

— Не узнаёшь меня?

— Нет.

Незнакомец как-то странно усмехнулся.

— Подумай, кто ты такой, когда придёшь на площадь, где висела Ферида Гуаско. А когда увидишь Каридиана, вспомни о Железном Кубке.

— О Железном... о чём? — не в силах подавить зевок, Деннинг на миг отвернулся к задёрнутому занавеской иллюминатору, а когда повернулся обратно, соседнее сиденье было пустым.

Он понял, что вазариец ему пригрезился. Минутой позже пришло осознание, что персонаж сновидения — не кто иной, как Альдонес, дядя матери, в 1912 году сгинувший в Японском море. Сон был нелепым, но Деннинг ощутил тревогу, какую не испытывал раньше никогда в жизни. Тревогу — и что-то ещё.

Водворившись утром в отеле, измочаленный Деннинг проспал до двух часов пополудни и, освежённый, бессовестно решил истратить оставшееся время суток на знакомство с достопримечательностями за счёт «Дейли Геральд».

Он прогулялся по центральной улице Фаргестана, с любопытством глазея на древние дома жёлтого камня, сохранившиеся с каркосской эпохи, заглянул в пустовавший собор с квадратным куполом и королевский замок, превращённый в музей — Стракс полагал, что переезд в комфортабельный, но рядовой особняк за полтора квартала прибавит «человеку из народа» популярности среди того самого народа. Тронный зал замка поражал поистине языческой роскошью — беломраморные колонны, богато окованные сусальным золотом, подпирали изящно вылепленный бледно-голубым штуком свод; в глубине на ступенчатом помосте возвышался трон из тёмного вазарийского ореха, затейливо выложенный кораллом.

В замке имелась и оружейная палата, но Деннингу не удалось её осмотреть, поскольку музей уже закрывался. Ещё через четверть часа неторопливого моциона он вышел на широкую площадь, заставленную множеством фонарей.