Серёнька. ч.3.

Ночь, проведённая в камере предварительного заключения, врезалась в память Серёньки несмываемыми чернилами. Он не заснул ни на минуту, представляя, что заперт здесь навсегда. От этого снизу живота поднималась волна ужаса, сжимая в тисках сердце и челюсти, которые болели обе разом. Колян храпел, изумляя своим несерьёзным отношением к происходящему. Да и какие там у него чувства, у наркомана, атрофировались уже все от дури.

Так много и долго Серёнька думал первый раз в жизни, аж мозги закипели. И к утру у него был выработан план действий, как ему казалось, очень хитроумный.

Когда утром за Серёнькой пришёл конвоир, чтобы вести заключённого на допрос, тот сидел деревянным истуканом, лишь глазками хлопал. Его силой подняли и толчками погнали по коридорам в кабинет к дознавателю. Там усадили за стол и стали задавать вопросы. Но отвечать на вопросы Серёнька не мог, язык не слушался. Когда дознаватель понял, что легче допросить фонарный столб, приказал увести заключённого обратно в камеру. И тут не только язык, у Серёньки отключились все органы, которым шевелится положено. Так как доставить в камеру такую тушу было проблематично, сомневающийся в болезни своего подопечного дознаватель всё же вызвал к нему врача.

Местный врач не смог определить причину недуга. А когда больной закатил глаза так, что были видны только белки в красных прожилках, и повалился на пол, вызвали скорую помощь. Небольшой консилиум решил, что больного нужно госпитализировать, чтобы провести обследование. С большим трудом тело было загружено в машину и доставлено в местную больницу. Рядом с койкой поставили специальную охрану, так как дознаватель чувствовал, что приступ паралича его подопечным умело симулируется. День, два и вернётся обратно в камеру, как миленький.

Но недуг оказался сильнее. Через неделю к больному разрешили пропустить Оксану. Та приехала с гостинцами, но бездвижное тело гражданского мужа пищу потреблять не смогло. Оксана хлопотала вокруг, поправляла подушки, одеяло. Влила в приоткрытый рот немного сока, накормила конвоира и уехала, получив разрешение приехать на следующий день.

Кто бы знал, как сложно пришлось Серёньке в тот день. Притупившееся чувство голода (неделю на одних капельницах) от запахов Оксанкиных котлет вспыхнуло вновь, он чуть не захлебнулся слюной, пока конвоир их ел. Хорошо, что тот не заметил, как он сглатывал слюну, занят был. Конвоиры вообще здесь хорошо устроились: книжки читают, с сестричками любезничают. Плохо ли – в тепле, сыты, а служба идёт. Уверены, что этот мафиози голышом от них не сбежит. И ночами спокойно сопят, тогда Серёнька может немного мышцы размять, самую малость. Ведь скоро пролежни будут, если меры не принять.

На следующий день Оксанка привезла бульон, что-то там ещё жидкое и протёртое. Она влила всё это в рот своего горемычного супруга. Потом заставила медсестру и конвоира перестелить постель, смазала супругу бока и спину. Он не смог удержать слёз благодарности, потекли предательски по щекам две горючие капли. Но Оксанка умело их смахнула и похлопала мужа по опавшим бокам. Не ошибся он тогда на рынке, верную подругу себе выбрал.

Больше месяца пролежал Серёнька, бревно изображая. Все обследования были проведены, никаких особых отклонений в его организме обнаружено не было. Пришлось потихоньку выздоравливать, не век же лежать. Недели две ушло, чтоб просто встать, на самом деле мышцы не держали тело, ноги дрожали. Зато челюсти быстро в норму пришли и пищу хорошо перемалывали. Пришлось Оксанке носить котлет на двоих, конвоиры тоже привыкли их кушать.

Потом Оксана опять на рынок устроилась торговать, заначки все потрачены были. Стала не каждый день приезжать. А скоро Серёньку в камеру вернули. Что интересно, Коляна там уже не было.
.

И вот наступил этот страшный день суда. В ходе судебного заседания вдруг выясняются страшные вещи. Оказалось, что милиции его сдал Колян, что они бывшему дружку пообещали, неизвестно. Эта новость Серёньку оглушила. Он сидел на скамье (ему судья разрешил сидя отвечать, после болезни неизвестной человек) и чувствовал, что опять в болванчика превращается. Потом выяснилось, что не должны были его в камере держать, так как он добровольно всё своё подпольное хозяйство отдал и попался на этом первый раз. Только при аресте эту бумажку о добровольной сдаче почему-то не составили.

Дали Серёньке три года условно и отпустили из зала суда. (В это время действовала указ – всем, кому до трёх лет наказание назначали, срок условно давали). Ушёл он, тяжело опираясь на плечо Оксанки и на клюшку. И было его искренне жаль. Почему так судьба жестоко обошлась с человеком? И внешностью, и умом обделила. А власти его в своих грязных играх использовали, повышая показатели по борьбе с наркоторговлей, нашли с кем бороться! Он бы бросил этим заниматься, если бы его тюрьмой просто припугнули. Настоящие торговцы на воле гуляют. Колян следующего толкача на улицах посёлка ищет. У него тоже судьба такая, зависит он от наркотиков. Одно радовало, не ошибся Серёнька с подругой, может и правда Оксанка его не бросит? Ведь не плохой мужик – добрый, с квартирой. Где в наше время лучше найдёшь?