29. Как убить мать

Глава 26. Разговор после допроса Безродного</p>

Я выполнил поручение Мамонова, отвел Безродного в камеру. Обустроенную комнату ему, гаду, предоставили, даже камерой не назовешь, комната в санатории. Метров четырнадцать, туалет и душ в наличии.

Снял наручники, вышел и запер за собой дверь, не попрощавшись.

Куда теперь? К Паше, работать дальше, или в родной отдел? Набрал номер Сайко и спросил, нужен ли я на обсуждении допроса. Что оно будет – не сомневался. Михаил Наумович, доброжелательным голосом – как ему только удается быть таким спокойным в этой ситуации – сообщил, что меня ждут в кабинете у Мамонова. Пошел.

– Разрешите войти? – обратился по уставу.

– Входи, куда без тебя, Антонов, – и Мамонов кивнул на свободный стул.

Четвертая чашка кофе стояла на столе, свидетельствуя, что меня ждали. Приятно быть нужным, хоть я и тупил на допросе. Посмотрел на озабоченную и задумчивую компанию.

Сайко держался, но видно было, что устал. Чигиринский жевал булочку и наслаждался кофе. Вот уж кто в любой момент умеет получать удовольствие, даже от малого.

– Михаил Наумович, на вас вся надежда, – произнёс Мамонов. – Я сейчас пас. Признаю, что в психиатрии не дока. Как их остановить – не знаю. Людей, нормальных, способных сладить с толпой, не имею. Ну, поставят на площади пожарные машины, отловят буянов менты, а дальше что? Резонанс на весь мир. Про себя вообще молчу: уволят, разжалуют, а то и посадить могут. Но это чепуха. Что делать, у кого какие мысли?

– Андрей Степанович, меня интересует вопрос – на что вы готовы пойти ради спасения людей? – начал Сайко.

– Что вы имеете в виду? – в голосе Мамонова прозвучал металл.

– Насколько можете смягчить наказание, если Безродный согласится на сотрудничество?

– Интересный вопрос. С террористами, сами знаете, не вступают в сговор, – металла в голосе Мамонова поубавилось.

– Ой, оставьте громкие слова! Кроме того, очень важно найти исполнительного директора, организатора, ответственного за функционирование эксперимента. Сами понимаете, Безродный наёмный рабочий. В большой секте обязательно есть тот, кто занимается телефонами, следит за рассылкой проповедей в дни сборов пятерок. В том числе устраивает спецэффекты со смертями в закрытой квартире. Отдавал распоряжения – кого и когда убрать. Думаю, это он отдаст приказ, пошлет сигнал на большой сбор, просто отправит его на телефоны в нужный момент. Люди придут, готовые к самопожертвованию, но сигнал, подтверждающий время сожжения, получат по телефону. Чтобы одновременно, для эффекта… Это моя версия. Могу ошибаться.

– Бэтман-Джокер – псевдоним именно этого руководителя, о котором говорит Михаил Наумович – не выдержал и встрял я.

– Да, Серёжа, – согласился со мной Мамонов. – Нужные сообщения по его приказу рассылают обычные программисты. Ну, не совсем обычные, хорошие, очень хорошие, поэтому мы их так долго не могли отследить, вычислить. Уже нашли, кстати, ты знаешь об этом. Осталось только арестовать.

– Так отрубить связь на площади можно, – быстро сообразил Чигиринский.

– Василий, ну, потолкаются они по площади, а потом начнут действовать, как кому в голову взбредёт. В прошлый раз шестьсот человек было, а тут во сколько раз больше? Я уже говорил, но повторюсь: гипнотический транс, при котором закладывается программа, очень глубокий. Чтобы снять кодирование, человека нужно ввести в еще более глубокий транс. Нет у нас такого человека. Надо договариваться с Безродным. Так на что вы готовы, Андрей Степаныч?

Мамонов допил кофе одним глотком и сказал решительно, как с обрыва прыгнул:

– Если он их раззомбирует и удастся обезвредить исполнительного директора и того сумасшедшего, то я отправлю его назад в Канаду, гражданином которой он является.

– И отпустите с ним Улицкую? – добавил Сайко.

– Ну, вы, Михаил Наумыч, и жук! Мёд, так еще и ложкой. Зачем вам это? Он же такое может натворить опять, – почему-то улыбнулся генерал.

– Уверен, что нет. Работая с таким количеством человек, снимая с них блок, он почти выгорит, надорвется, и не знаю, когда еще восстановит потенциал. Он парень подневольный. С тех ребят блок так до конца и не сняли – не смогли снять или специально оставили на всякий случай. Думаю, у таких способных, как Безродный, специально. Вот сейчас, после стольких лет, Цвигун опять заговорила о возрождении Братства, они опять решили разыграть карту с ее портретом. Безродного поэтому и дернули. А кого найти и использовать легче всего? Того, кто уже на крючке, кто с осколочком – помните, Марик про осколочек в груди рассказывал. И если такими же подневольными останутся двенадцать тысяч? Говорил же уже, что сектанты приобретают психическое заболевание, которое называется «зависимое расстройство личности». Ключевое слово «зависимое». То есть, когда захотят – их дернут и воспользуются, как надо. Это не только я, но и академик Кондратьев так считает, да многие серьезные исследователи.

– Так его опять могут, как сейчас, дернуть, – Мамонов стучал пальцами по столу.

– Думаю, он надорвется, совершая раскодирование, возможно, даже умрет. Или кукловоды из «благотворительной организации» убьют, окажись он снова в Канаде. Последнее весьма реально, и Безродный об этом догадывается, не дурак. Так что не берите грех на душу, генерал. Если дадите гарантию, побеседую с ним, думаю, согласится. Только дайте мне отдохнуть перед этим разговором, выдохся совсем.

– Простите, Михаил Наумович, все забываем о возрасте. Когда вы говорите – такая сила идет, у молодых подобной нет, – засуетился Василий. – Сейчас покормим, комнатку для отдыха предоставим. И как Вас не затащили на работу в соответствующие органы?

– А сказал, что надорвался, и сил больше нет, – улыбнулся Сайко. – И дайте мне почитать планшетик Безродного.

Мамонов встал, подошел к окну и, как будто увидев там решение, произнёс:

– Если согласится помочь с людьми и поможет выйти на исполнительного директора и сумасшедшего – отпущу. На него официально ничего нет, знает только наша группа. Слово военного.

Продолжение следует