15. Как убить мать

– А как же мое обещание помогать мэру? – спросила расстроенная девушка.

– Он сам себе поможет, если выживет. А я хочу, чтобы выжила ты.

Девушка опустила голову. Я подошел, присел на корточки и обнял ее коленки.

– Ты можешь еще понадобиться мне.

– Тебе? – слегка смутилась Наташа.

– Мне особенно. Очень понадобишься.

Она опустила руки мне на плечи, а потом прислонилась лбом к голове.

– Мне будет плохо без тебя, – прошептала и потерлась о волосы.

Я встал, взял её на руки и пересадил себе на колени. Она казалась такой маленькой и беззащитной. Осторожно прижал к себе. Некоторое время мы так и сидели, а потом она сама обхватила меня за шею и прижалась губами к моим совсем не праведным губам.

Кто–то разбирается в поцелуях и их умело классифицирует, как-то: страстные, нежные, горькие, извиняющиеся. А мы просто целовались, как будто конец света наступит завтра, а нам нужно успеть осуществить и крещение, и исповедь, и покаяние в один короткий момент вечности.

…Простыни были обычные – белые, к тому же чужие, но нам было всё равно, и до самого рассвета мы шептали друг другу глупости и нежности.

Ранним утром я отвез Наташу домой.

– Постой, вот еще важный вопрос, очень важный. Ты говорила, что знакома с кем-то приличным из СБУ. Кто это? Он может за тобой присмотреть, защитить?

Наташа помялась, но здравый смысл и все произошедшее заставили ее забыть об обещании молчать.

– Это муж маминой подруги. Ее уже нет, но дядя Боря за мной присматривает, и с отцом они иногда пересекаются. Дядя Боря, он очень осторожный, и всё всегда делает так, что его никто ни в чем заподозрить не может. Конспиратор невероятный. Преподает в милицейской академии. Связи у него везде. На него можно положиться.

– А встречу с ним сможешь организовать?

– Постараюсь. Всё не просто. Он звонил маме с неизвестного номера и предлагал зайти к подруге, например, в четверг вечером. Он не называл имя подруги, но мы знали, к кому идти. Мы приходили туда и разговаривали с ее телефона.

– Но в случае экстренной необходимости вы можете с ним связаться?

– Я поговорю с отцом.

– Не рассказывай ему всего. Скажи, только при личной встрече и на улице, что тебе нужно срочно поговорить с дядей Борей.

Мы почти подъезжали к дому. Ната пообещала купить себе новый, не запеленгованный телефон и звонить только на мой чистый. Строго сказал, поцеловав в нос:

– Звонить только в крайней необходимости, как и я. Когда это все закончится, мы с тобой…

– Что мы с тобой? – перебила меня она.

– Мы с тобой поедем в горы на целую неделю или даже больше, и будем бродить по лесу и делать селфи в обнимку на фоне скал и водопадов. Согласна?

Она неопределенно качнула головой, выскочила из машины и юркнула в подъезд. Вокруг не было ни души. Город еще не проснулся.

Глава 13. Церковные проблемы

За десять минут до девяти я уже припарковал «свои», ладно, временно свои, Жигули на стоянке возле работы. Поднялся в кабинет. Надо обязательно поговорить с шефом. Вот только, что и сколько рассказывать – зависело от того, насколько можно ему доверять. Пока не встречусь с Наткиным дядей Борей и не узнаю, на что можно рассчитывать, ни слова о секте.

Позвонил секретарше и спросил, когда шеф сможет меня принять. Та на несколько минут замолчала, видимо, узнавала, потом сказала, что меня ждут.

– Разрешите войти? – как всегда четко обратился к начальству.

Посмотрел и не узнал Никонова. На отекшем, не выспавшемся лице, застыло выражение растерянности, которого я у него никогда не замечал. Он бессмысленно раскачивался в кресле и даже не взглянул в мою сторону, когда я вошел.

– Виктор Иванович, вы просили зайти, – обратился к нему еще раз.

Никонов поднял глаза, но не начал с ходу объяснять, какой я недоумок и где мне стоит работать. Вместо этого негромко заговорил:

– Антонов, я вчера был на совещании в СБУ. В отделе, который занимается непосредственно этими нашими ушлепками супергероическими или хер знает какими. Там создали специальную группу, секретную, немногочисленную. Не хотят даже привлекать столичных… Если прибудет начальство из … ты представляешь, какая дурацкая суета тут начнется? Вместо работы столичных придется развлекать. Они не привыкли без определенной зоны комфорта жить. Бл…ть! Это в такое-то время. Ты же знаешь про покушение на мэра… Кроме того, Джокер прислал сообщение на сервер СБУ, где объявляет… – Никонов закашлялся. – Не могу в это поверить… Короче, у него есть личные мотивы для мести городу, и он будет мстить, поэтому тысячи улыбающихся трупов покроют улицы и площади.

Я удивлённо хмыкнул. Я предполагал теракты, но не в таких же масштабах.

– Зачем я тебе это говорю? Потому, что ты связан напрямую с делом этого ублюдка Бэтмена. Не верю в его непричастность. Это не мистика, Антонов. В городе никто ничего не знает об угрозе, и знать пока не должен… Маша, принеси мне чай! – крикнул он секретарше. – Нет, лучше немного вискаря глотну… – и полез в стол за бутылкой и рюмкой.

– Черт меня дернул еще на год остаться на службе. Сидел бы с удочкой на прудике, рыбку ловил, а теперь... Довыпендривался, дурак… Тебе не предлагаю, с подчиненными, во-первых, не пью, а во-вторых – тебе работать ещё. Хоть кто-то же должен работать, – бросил на меня усталый взгяд и опять начал раскачиваться в кресле.

Один глаз у него был абсолютно красный, видимо, произошло кровоизлияние. «Еще инсульт хватит», – невольно пожалел шефа.

– Антонов, напиши кратко свои соображения, поедем завтра к ним в эту б…кую группу. Ты иди, Антонов, иди, пиши и мне принеси, что надумал. Голова у меня болит. Иди, уже, пиши. Чо стоишь, как половецкая баба?

– Да что писать-то? Следствие только началось, материал сырой, не проверенный, за оптимизм будут ругать, за излишние фантазии не только ругать, а еще и выговор вкатают. Дайте хотя бы пару дней на нормальную работу. Вчера дежурил, не до дел было. Пару дней. Потом напишу.

– Работай, короче, – обречённо махнул рукой полковник. – Все равно завтра во второй половине дня в … поедем. Все равно. П…ц нам, Антонов. Полный п…ц. Иди уже, не могу никого видеть. Иди.

Я быстренько выскользнул из кабинета шефа и юркнул в свой. Ни с кем разговаривать не хотелось. Надо думать, а не отвлекаться на пустой треп. Думать, думать… Где искать выход на сектантов? Ничего путного придумать не смог. Мне бы сейчас в моём компе пошарить в документах, но, увы, вход с этого компа в новый Анонимайзер засечет любой, даже наш штатный программист.

Зазвонил телефон, лежащий в кармане кителя. «Вдруг, Ната?», – предположил. Так хотелось услышать её голосок. Я запретил ей звонить, но в глубине души хотел.

Мужской, знакомый, обволакивающий голос произнес:

– Сергей Викторович, это Николай Иванович звонит. Хочу кое-что о моей несчастной прихожанке сообщить. Мы бы могли встретиться?

Я был уверен, что без повода пастор звонить не стал бы, а потому ответил кратко:

– Где и когда?

– Я подъеду к отделу, выпишите мне пропуск.

– Хорошо. Ваш пропуск будет у дежурного. Кабинет номер 27 на втором этаже. Жду.

Надеялся, что разговор пойдёт не только о Кононовой, но о чем-то, что святошу встревожило, и сильно. Иначе не поднял бы зад и не поехал на встречу лично.

Позвонил, заказал пропуск на его имя и подумал, что события разворачиваются, как снежный ком, даже не ком – лавина. Не смела бы она город. Где ты бродишь, дядя Боря? Ау! Ты срочно нужен! Я могу только вслепую тыкать пальцем, надеясь случайно попасть в нужное место. А это долго и неэффективно. К тому же чревато… Позвонить Наташе и поторопить? Опасно даже с чужого телефона, даже на работу. Хотя если во второй половине дня «родственничек» не объявится, придётся торопить. Но шестое чувство подсказывало, что время стремительно бежит, ситуация – хуже не бывает, поэтому он объявится.

В дверь постучали – как и ожидалось, пастор добрался до отделения быстро. Куда подевались его прошлое спокойствие, благость и смирение. Уповал он сейчас не столько на Господа, сколько на меня.

– Сергей Викторович, извините, что побеспокоил, но возникли обстоятельства, которые следует обсудить, и…

Я пододвинул к нему стул, он снял и бросил плащ на спинку, сел и подпер голову рукой, перекрывая рот. Хорошо знал, что человеку, даже если он заранее готовился к разговору, нужна хотя бы минута, чтобы правильно начать изложение. Пастор не относился к спонтанным людям и, безусловно, уже структурировал факты, чтобы говорить последовательно и связно.

– Начну сначала, – заговорил Николай Иванович. – После вашего посещения я решил перечитать дело Кононовой. Да-да, на каждого прихожанина я завожу небольшой файлик с фактами: когда родился, женился, крестился, чем увлекается. Некоторые особенности характера. Вы назовете это досье. Пусть досье. Но не в этом суть. Досье Кононовой пропало, как и досье юноши семнадцати лет, который пришел в церковь три месяца назад. В общей сложности мальчик покрутился в церкви около месяца, а потом бросил. Я и не ожидал от него регулярного посещения. Он был несколько неуравновешен и, видимо, лечился у психиатра. У меня большой опыт определения неблагополучных людей с проблемами психики. Его уход меня не огорчил, а вот пропажа его дела вместе с делом Кононовой насторожила. К тому же месяца два с половиной назад в офис ночью кто-то проник, бумаги из стола были выброшены. Решил, что искали деньги. Взяли какую–то ерунду из музыкальных инструментов, кажется, бубен – и все. Даже ноутбук не забрали. В милицию об инциденте не сообщал. А сейчас подумал: может, они как раз дела на проблемных людей искали? Позвонил женщине, которая привела в церковь того парня, чтобы связаться с его родителями. Она, к счастью, знала номер телефона. Так вот, парень ушел из дома, хотя мама уверяла, что ему надо принимать лекарства. Он пришел к ней однажды и сказал, что здоров, и уйти из дома решил осознанно. Он с людьми, которые ему помогут спастись. Может, я и многословно изъясняюсь, но хочу донести до вас два вывода, возможно, немного поспешных. Во-первых, кто-то проник в офис и рылся в бумагах. Церковь небольшая, можно просмотреть файлы и выяснить, кто неблагополучный. А во-вторых, это, скорее всего, какие-то сектанты, украли дела и после завербовали этих двоих.

– Логично и очень вероятно, но как данные сведения помогут нам отыскать эту секту?

– Это еще не все. Я сегодня был на приеме у епископа, он старший пастор самой большой протестантской церкви города. Так вот, у него все значительно серьезнее.

Продолжение следует