Масленичное заветное желание

Я проснулся от необычного ощущения холода и потоков чрезвычайно бодрящего свежего воздуха. Было еще очень рано, потому что за окном стояла непроглядная темнота. Правда, из кухни уже доносились громкие голоса мамы и папы. Я окликнул сестру, но она, что-то сонно пробормотав, отвернулась, и, поплотнее закутавшись с головой теплым стеганым одеялом, снова заснула. Но вот послышались шаги, и мама, приоткрыв дверь, обратилась к нам:
– Дети, скорее поднимайтесь и быстрее одевайтесь, чтоб не замерзнуть.
Помогая нам собираться, мама рассказала, что в доме внезапно отключили электричество и, ко всему прочему, что-то случилось с отоплением. И пока всё не наладят, мы побудем у дедушки с бабушкой.
– Вот здорово! – мы воскликнули одновременно.
– Ну да, получились у вас вот такие вынужденные дополнительные каникулы, – шутливо добавила мама.
Долго уговаривать нас не пришлось, и буквально через какие-то полчаса мы уже были в машине. Всю дорогу мы с сестрой досыпали. И только сквозь сон, когда на дороге встречались неровности, я открывал глаза и слышал отдельные слова, некоторые отрывки фраз папы и мамы по поводу случившегося. Потом опять засыпал.
Но вот я почувствовал такое знакомое нежное прикосновение и услышал родной голос:
– Просыпайтесь, сони. Скорее бегите к дедушке с бабушкой – они вас уже заждались. Да не забудьте поздороваться!
Увидев, как мы побежали навстречу раскрывших свои объятия бабушке с дедушкой, папа с мамой рассмеялись, сравнив нас со стайкой воробьев, весело выпорхнувших из машины. А как же были необычайно рады дедушка с бабушкой и даже вслух благодарили неожиданно случившуюся аварию в нашем районе.
Затем мы проводили папу с мамой к машине. Прощаясь с нами, они сказали, что мы побудем в деревне день-два, пока всё отремонтируют. А папе с мамой нужно было как можно скорее возвращаться обратно в город, чтобы успеть на работу.
– Слушайтесь дедушку с бабушкой, не озорничайте, а мы через день-другой приедем за вами, как только всё наладится с отоплением и электричеством, – сказала мама.
Проговаривая последние наставления, мама села в машину, папа уже был за рулем, – и родители уехали.
Нам с сестрой немножко взгрустнулось… Эх, как было бы здорово, если бы папа с мамой тоже остались…
Дедушка с бабушкой повели нас к такому знакомому и ставшему уже родному нам очень красивому деревянному дому с расписной резьбой и со ставнями, украшенными узорчатыми петушками.
– Вот точно такую же маленькую, как вы сейчас, вел меня когда-то мой дедушка к этому им же самим построенному дому, – вспоминая, рассказывала по дороге бабушка.
В большой светлой комнате, куда мы прошли, было привычно уютно и тихо.
– Ну, раздевайтесь дорогие мои, затопим сейчас печь. А вы мне поможете? – спросила бабушка.
– Да! – ответили мы в два голоса.
– А вот вам и дровишки из лесу, – почти одновременно произнес дедушка, занося в дом целую охапку дров.
– А дровишки, чувствуете, как чудодейственно пахнут, – воскликнула бабушка. – Настоящим русским березовым лесом! Вот пройдет, детки, масленица, и мы с вами пойдем проведать наш лес, наблюдая его пробуждение с появившимися первыми нежными зелеными листочками.
Мы активно включились в процесс растапливания чисто выбеленной и красиво расписанной всевозможными узорами печи, занимавшей почти половину комнаты. Мы помогали с удовольствием. Вскоре русская печка весело запылала, и в доме стало сразу тепло.
– Спасибо вам, милые! Мы бы с дедулей так быстро не управились, если б не вы – наши помощники. Не правда ли, дедушка?
– Конечно, – с деловитой уверенностью произнес он, и, незаметно усмехнувшись в усы, стряхнул с шапки легкий снежок.
Бабушка стала хлопотать по дому, колдуя над разными видами блинов по ее личным только ей одной известным рецептам. А мы с дедушкой с удовольствием расположились на теплой печке, и, убаюканные бабушкиными рассказами о масленице, заснули…
Постепенно комната, печка – всё куда-то исчезло. Окутанные волшебной дремотой, мы с сестрой вдруг оказались среди снежных сугробов на широкой поляне, окруженной таинственным дремучим лесом. Посредине поляны стоял большой деревянный терем, ну прямо точь-в-точь как прадедушкин дом. Чуть поодаль сидели рядом Мороз Морозевич и Пурга-Метелица на своих снежных ледяных тронах. А перед ними, тесня масленичные балаганы, приютившиеся на краю поляны, выплясывала всяческая нечисть, развевая по ветру темные покрывала и зазывая трескучую снежно-вьюжную стужу.
Не сговариваясь, мы в один голос крикнули:
– Что это вы тут расцарствовались?! На дворе уже масленица, пора вам уже убираться восвояси, до следующей зимы.
Все от неожиданности замерли. И прогремел громогласный голос:
– Это еще кто такие? Как смели?!
– Да, уже масленичные блины пекут, весна на пороге, – громко с уверенностью в голосе произнесла Луша.
Из масленичных балаганов тут же раздались осмелевшие голоса, наперебой торопливо обращаясь к нам:
– Миша и Луша, помогите нам! Мороз Морозевич хочет царствовать и властвовать круглый год. Не дает вернуться Ярилу-Солнцу, отказывается верить, что масленица наступила и наших блинов не принимает.
– Да, я хочу вам напомнить, что был уговор: для того, чтобы я уступил Весне-Красне, вы должны удивлять нас блинами с какой-то новой диковинкой. А так как вы ничем нас новым не порадовали, не изумили, – поэтому: не пущу, не уступлю!
Мороз Морозевич грозно стукнул посохом для пущей важности и убедительности:
– Не зацвести вновь садам и цветам, не проснуться лесу. Пусть все в морозном сне спит вечно.
А Пурга Метелица, вторя Морозу Морозевичу, подтвердила:
– Никакой масленицы. Нет диковинных блинов – не будет и весеннего тепла.
– А вот и не правда, есть такие блины, – хором ответили мы.
– Ну что ж, убедите нас, если сможете…
И так громогласно рассмеялись, что смех их эхом разнесся далеко по снежным лесным просторам.
Мы стали наперебой называть вкуснейшие бабушкины рецепты... И чем больше рассказывали о чудесных диковинных бабушкиных блинах, тем всё уменьшались и уменьшались в размерах зимние короли и их рогатая прислуга, пока совсем исчезли.
А тут подоспели Мастера-мастеровые, да весь честной веселый люд появился на поляне с соломенным масленичным чучелом, обрядовыми песнями и шутками, обращенными к Весне и Ярилу-Солнцу. И полетело чучело морозной зимы – стужи-метелицы вниз на резных крылатых санях, окончательно прогоняя и увлекая за собой всё холодное да нечестивое.
Всюду затевались удалые молодецкие игры и забавы.
Полилась песня Леля к Ярилу-Солнцу, увлекая нас в традиционный масленичный хоровод, в центре которого плавно кружилась девица неписаной красы в головном уборе из разноцветных полевых цветов.
И вдруг эта весенняя красавица, неожиданно остановившись напротив нас, почему-то голосом нашей бабушки, стала настойчиво приглашать к столу...
Сон постепенно улетучивался.
А внезапно ворвавшийся веселый голос дедушки окончательно развеял масленичные грезы:
– Ну, внучки, поднимайтесь, будем пробовать особенные бабушкины блины. Весну зазывать, да желать, чтоб побыстрее тепло наступало.
– Прям, как в чудесной праздничной сказке – у Мороза Морозевича! – непроизвольно вылетело у меня в ответ.
И я рассказал о своем волшебном сне. Мы все вместе порадовались, что бабушкины рецепты масленичных блинов помогли одолеть морозные и недобрые силы.
Потом мы ели блины с медом и разными вареньями или, как говорит дедушка, – дарами природы и леса! Зазывали Весну-Красну. Еще дедушка всех нас веселил своими рассказами об интересных, смешных случаях, которые с ним происходили в лесу. А потом бабушка предложила каждому загадать свое, как она часто выражается, сокровенное желание, которое должно обязательно сбыться, если в него очень верить.
Немного подумав, я загадал, вспомнив о своем давнишнем самом-самом заветном желании: чтоб, радуясь, жить всем вместе – с дедушкой, бабушкой, папой и мамой, собираясь вот так каждый вечер за этим столом.
И тогда о нас можно будет сказать, как в любой русской народной сказке: они жили все вместе долго и счастливо.