Блог портала New Author

Макулатура. Глава 02

Аватар пользователя цыганенко сергей
Рейтинг:
0

- Попался ворюга! – бабка приблизила к Леше свое морщинистое лицо и в нос Кононенко ударил отвратительный запах валерианы и табачного перегара.
- Что вы делаете, отпустите меня? – мальчик попытался вырваться из лап жестокой старухи, но та крепко держала его за руку.
- Вчерась журнал «Работница» увели аспиды! – заверещала она. – Сегодня с самого рання «Известия» с программой на всю неделю сперли! Креста на вас нету, изверги, а еще небось в пионерию ходите! Всю неделю от вас жулики спасу нет, да не дергайся ты, сейчас милиция придет, тогда и отпущу.
Услышав про милицию Леша сделал титаническое усилие и вырвался-таки из лап старой ведьмы. И очень вовремя сверху послышался шум открываемых дверей, злобные крики стук ног по лестнице.
- Скорее сюда! – завыла старуха. – Сейчас снова уйдет ворюга.
Быстрее молнии Леша вырвался на улицу и не чуя под собою ног бросился в глубину дворов. Давненько он так не бегал, сердце отчаянно рвалось из груди, дыхания не хватало, а ноги, казалось, сами неслись прочь от этого страшного дома. Выскочив из переулка он нос к носу столкнулся с Лукиновым.
- Ты куда несешься? – удивленно спросил Олег на ходу останавливая Кононенко.
- Там… у Женечки Шварц… в подъезде… бабка одна…, - Леша никак не мог отдышаться после сумасшедшего бега и хватал ртом воздух как выброшенная на берег рыба.
- А, понятно, – протянул Лукинов, – в двенадцатый дом не ходи, там паливо. Вообще на Горького и Владимирской лучше не работать, иди лучше дальше, на Саксаганского или Жадановского, там местные еще не зашарили, что мы газеты тырим.
Олег с улыбкой посмотрел на Кононенко. Как на брата, он признал в нем сообщника по воровскому промыслу. Леша мысленно ужаснулся, он и представить себе не мог масштабов происходящего. Воровство прессы из почтовых ящиков достигло необычайных размеров, две улицы сидели почти неделю без газет и журналов. Поездка в Одессу вдруг показалась мальчику не такой желанной как еще полчаса назад.
- А чем ты ящики вскрываешь? – Леша посмотрел на Лукинова.
- Пальцами, это очень просто, просовываешь руку в левый угол и мизинцем приподнимаешь защелку, – охотно объяснил Олег, – легкотня, я научился за пять минут. Могу и тебе показать если хочешь, только на другую улицу перейдем, здесь уже нельзя, бабки на стреме, пасут постоянно.
- Да нет, спасибо, – расстроенный Леша покачал головой и медленно побрел домой в обход двенадцатого дома.
Вечером, когда за ужином он вяло ковырял фаршированную щуку, мама спросила его:
- Ну, сколько килограмм вы сегодня собрали?
- Тысячу семьдесят три, – хмуро ответил мальчик.
- Ого! – обрадовалась мама. – Так много, вы, наверное, первое место заняли?
- По итогам сегодняшнего субботника, да, а по общему итогу на третьем. На первом месте по-прежнему 5-а, отец Бабченко опять перфокарты привез, – вздохнул Леша, – у нас с ними разрыв двести пятьдесят килограмм, на втором 7-а, мы их почти догнали.
- Ты поэтому такой расстроенный? – спросила мама.
- Да нет, – мальчик отложил вилку, – надоела эта макулатура, а еще целую неделю собирать придется. Где ее брать ума не приложу.
- У нас в инспекции уже нечего брать, – вздохнула мама, – и так выгребла все, что только можно.
- У всех так, – мрачно подтвердил Леша, – родители всех детей пособирали дома и на работе всю имеющуюся бумагу. А папа Бабченко, небось, в субботу опять перфокарты привезет.
- Не расстраивайся сынок, – Лешина мама улыбнулась, – ну не поедете на майские в Одессу, подумаешь. Проигрывать тоже надо уметь, летом на море по любому будем.
Кононенко кивнул, и мама сразу успокоилась. На самом деле Леша переживал вовсе не из-за поездки, подсознательно он чувствовал, что она им не светит. Боялся он, что воровство газет очень скоро вскроется и пострадают все школьники, принимавшие участие в сборе макулатуры. Может пронесет, мысленно подумал он. Леша заметил, что то, чего больше всего боишься, обычно не наступает, и наоборот, неприятности вылезут там, где ты их совсем не ждешь.
Леша посмотрел на отчима, тот был мрачнее обычного:
- «Спортивку» читал? – спросил мальчик. – Как наш «Спартак» по гандболу с играл?
- Не знаю, – пожал плечами отчим, – второй день какие-то гады газеты воруют, – он был страстным болельщиком и с нетерпением ждал выхода каждого выпуска «Спортивной газеты».
- Почему ты думаешь, что их воруют? – всплеснула руками мама – Может почтальон еще не принес.
- Дядя Яша на почту звонил, – процедил сквозь зубы отчим, – он еще вчера журнал «Вокруг Света» ждал. Там сказали, что с утра всю прессу разнесли.
Леша мысленно застонал, вот он второй звоночек, их любимый с дядей Яшей журнал пошел на макулатуру.
- Что с тобой сынок? – озабоченно сказала мама. – Ты вдруг побледнел сильно.
- Устал я, – Леша отодвинул от себя недоеденную тарелку, – пойду спать, спокойной ночи.
Спал мальчик плохо, всю ночь ему снились кошмары. За ним гонялась ужасная старуха с торчащим зубом и голосом Татьяны Васильевны призывала сдавать макулатуру. Потом появился Лукинов и показал Леше тоненький как школьная указка мизинец, и объяснил, что ему сделали операцию на руке и теперь он сможет открыть любой почтовый ящик. Проснулся Кононенко раньше обычного, родители еще спали, только младший брат Сережка бродил по комнате в маминых тапках
Мальчик на ходу проглотил бутерброд с сыром и запил его холодным чаем. Крикнув маме, что он пошел Леша ринулся к школе с намерением сделать все, чтобы прекратить ограбление почтовых ящиков.
Несмотря на то, что до звонка было еще полчаса почти весь 5-а собрался возле класса. Разговоры все были только о макулатуре. Ребята как петухи хвастались друг перед другом количеством сданных газет, а Лубянский с Горским чуть даже не подрались по этому поводу. Леша попытался привлечь внимание одноклассников и рассказать про кражу газет, но его никто не слушал. Все как заядлые картежники обсуждали граммы и килограммы сданной макулатуры, казалось, что они уже забыли про поездку в Одессу, их увлек сам процесс сбора старой бумаги. Даже девочки оставили свои обычные разговоры и с упоением обсуждают сколько надо еще сдать макулатуры, чтобы обогнать 5-а. Леша понял, что не сможет привлечь внимание ребят, уж больно они возбуждены и отошел к стоящей в углу Женечке.
- Держи, – он протянул девочке книгу.
- Спасибо, – Женечка машинально взяла томик Жюль Верна, – ты чего вчера не пришел, я ждала?
- Не смог, – скривился как от зубной боли Леша, врать подруге не хотелось.
- Понятно, – вздохнула девочка, – представляешь, у нас в доме всю неделю газеты воруют. А у тети Зоси с первого этажа даже письмо от сына украли, она его так ждала, так ждала. Мишка Коломиец на скамейке нотную тетрадь оставил и ту увели, просто кошмар, правда? – Женечка доверчиво посмотрела Леше прямо в глаза.
- У нас тоже воруют, – вздохнул мальчик, – у отчима «Спортивка» ушла на макула… - он осекся и понял, что случайно проболтался.
- Я так и подумала, – тихо кивнула девочка, – надеюсь ты Леша в этом не участвуешь?
- Нет конечно, – Кононенко даже вспотел при мысли что Женечка могла посчитать его вором.
- Поговори с ребятами, – предложила она, – с этим надо кончать.
- Как? – развел руками Леша. – Они ничего слышать не хотят, да и не только наши воруют газеты, я думаю в этом все классы участвуют.
После третьего урока прозвенел третий звоночек. На переменке пришла слегка расстроенная Татьяна Васильевна и сказала, что с ребятами хочет поговорить участковый. Смех и шум в кабинете моментально утих. На пороге стоял Иван Яковлевич Михась. Несмотря на огромный рост и гусарские усы участковый был хорошим дядькой, на районе его все если не любили, то по крайней мере уважали. У него были настоящие боевые награды, в молодости он умудрился повоевать на Даманском полуострове. Китайский солдат пробил ему грудь трехгранным штыком, когда Иван Яковлевич спал. Несмотря на рану молоденький ефрейтор Михась сумел пробиться к своим.
Кроме этого участковый был знаменит еще тем, что родился в городе Порт-Артур. В том самом где героически сражался гарнизон во время русско-японской войны. Сейчас такого города и на карте не существует, наши вернули его тем самым китайцам, которые и пробили Ивану Яковлевичу грудь штыком. Но это случилось позже, когда ефрейтор Михась служил срочную службу на полуострове Даманский, а сразу после разгрома Японии в Порт-Артуре несколько лет стояли наши войска, вот в это время и угораздило участкового появиться на свет в этом знаменитом городе.
- Ребята, – Иван Яковлевич немигающим взглядом уставился на класс своими серыми как свинец глазами, – я хочу с вами серьезно поговорить.
В кабинете воцарилась мертвая тишина, было слышно, как проснувшиеся мухи вяло жужжат между окнами. И если девчонки просто послушно замолчали, то ребята явно занервничали.
- Всю неделю в нашем районе происходит какой-то тарарам, – участковый по-видимому произносил свой монолог не в первый раз и поэтому четко выделял каждое слово, – какие-то ненормальные, я не могу подобрать иного слова, всю неделю крадут прессу из почтовых ящиков.
Он снова внимательно осмотрел школьников, те по-прежнему молчали, многие из учеников сильно побледнели и старались не смотреть в глаза немолодому милиционеру. Он был участковым в этом районе уже лет десять и знал почти всех его жителей. Когда кто-то заселялся по обмену жилья или согласно ордеру, выданному в райисполкоме Иван Яковлевич тут-же приходил знакомиться с новоселами. Он знал всех местных пьяниц, хулиганов, дебоширов и тунеядцев, и зорко приглядывал за ними. Район в общем-то был спокойным, как-никак центр города, много известных жителей жило в перекрестке улиц Толстого и Горького, напротив старинный Университет имени Шевченко, щеголяющий красным фасадом. И тут на тебе, газеты воруют.
- Я еще понимаю украсть журнал, он все-таки представляет хоть небольшую, но ценность. А вот зачем воровать газеты и даже письма с открытками, нет, я этого не могу понять, – он сокрушенно покачал головой, – в пятницу из десятого дома по Владимирской, – заговорил он официальным тоном. – Неизвестными из почтового ящика была похищена квитанция на получение ценной бандероли, – Иван Яковлевич вытащил из кармана форменного милицейского кителя потертый блокнот надел на глаза очки в роговой оправе и продолжил:
- Того же дня по улице Толстого дом шесть совершена аналогичная кража. Изъято четырнадцать газет, два журнала, три письма, одна поздравительная открытка и извещение об неуплате алиментов в срок, – сказав все это он снова воззрился на ребят, те ошеломленно молчали, – и это только два случая из нескольких десятков преступлений.
- Это считается преступлением? – спросил белый как мел Лукинов.
- А как же, – Иван Яковлевич даже поднял чуть-чуть голос, – чем отличается кража газет от воровства личного имущества граждан? Ничем, зарубите это себе на носу, – и добавил немного смягчившись, – я ни на кого из вас не думаю, но может вы что-то слышали об этом и сможете помочь милиции.
Ребята молчали словно язык проглотили. Леша подумал, что переоценил возможности участкового как сыщика, стоило только сопоставить авральный сбор макулатуры школьниками и массовую пропажу газет и любому станет ясно, чья это работа. Хотя откуда Ивану Яковлевичу знать про сбор старой бумаги учениками 33 школы, он ведь не может быть осведомленным обо всем, что происходит на районе.
- Ну, – нарушил молчание милиционер, – выкладывайте, мне еще в двадцать восьмую школу идти.
- Может это Лысый с бандой развлекаются, – подал голос Хоруженко. Леша мысленно покачал головой, вот же нахал, сам небось тырит газеты, а сваливает на местного хулигана. Какой прок Лысому от прессы, ему деньги нужны, он их и забирает у малолеток.
- Я говорил с Еременко, он клятвенно заверяет, что впервые слышит об этом, – вздохнул участковый, – да и не под силу ему одному сколько взломов произвести одновременно, нет, – глубокомысленно сказал милиционер, – тут действует хорошо организованная, преступная группа. Ладно пойду я, если вы о чем-нибудь услышите попрошу сообщить мне, до свидания, – с этими словами Иван Яковлевич покинул кабинет.
Переменка была в разгаре в коридоре раздавался топот десятков ног, дикий шум и крики учителей, пытающихся приструнить школьников, а в классе где сидел Леша царила гробовая тишина. «Интересно», подумал Леша, «а наши конкуренты тоже участвовали в кражах газет? Судя по всему, да, уж больно много случаев по району, одному Лукишу с Хоруженко не по плечу». Мальчик всматривался в лица одноклассников, пытаясь угадать кто кроме Олега и Андрея взламывают ящики.
После уроков весь класс собрался в парке Шевченко. Опять похолодало, ветер гнул ветви каштанов, пенсионеры на скамейках кутались в пальто, а студенты университета не задерживаясь заскакивали в троллейбусы. Моросил мелкий дождик и настроение было под стать погоде.
- Что будем делать? – спросил Цуканов. – Высказывайтесь.
- Перво-наперво надо прекратить красть газеты, – горячо заговорил Леша.
- Скажешь тоже кражи, – ухмыльнулся Хоруженко, – мы же для государства стараемся.
- Для себя ты стараешься, – неожиданно сказала обычно молчаливая Женечка Шварц, – на море хочешь поехать.
- А ты не хочешь? – завелся Андрей. – И вообще не твоего ума это дело, закрой рот и стой себе молча.
- Ты рот ей не затыкай, – Леша сжал кулаки и угрожающе двинулся к Хоруженку.
- А, – протянул Андрей, закатывая рукава пиджака, – женишок, иди я тебя быстро отделаю.
- Не связывайся с ним Леша, - испугалась Женечка. Цуканов стал между ними и развел одноклассников в разные стороны:
- Но-но, петухи, надо думать, как из этой заварухи выбираться, а не драться между собой.
Хоруженко нехотя отошел, но его взгляд четко говорил, что он с Кононенко еще поквитается. Здесь ему ловить нечего, Цуканов драться им не даст, а справиться с Ваней еще ни у кого не получалось. В детстве Леша постоянно бился с Хоруженко и ни разу не смог его победить. Последние два года они правда не дрались, но Кононенко понимал, что шансов у него почти нет.
- Ребята, – Цуканов обратился к одноклассникам, – кто взламывал почтовые ящики? Только давайте честно, все останется между нами.
Поднялось шесть рук. Хоруженко, к удивлению Леши, газеты не крал. «Подлец», мысленно подумал Кононенко, «по науськивал ребят воровать прессу, а сам чистенький, вроде бы и не причем». Леша с отвращением посмотрел на своего недруга, тот стоял самодовольно ухмыляясь и делая вид, что это его не касается.
Кроме Лукинова руки подняли Лубянский и Горский, чем привели в замешательство большую половину класса, такой прыти от этих трусов никто не ожидал. Была в этом коллективе и одна девочка, Оля Слюсар, некрасивая троечница с бесцветными глазами и вечно выбивающимися из-под ужасного берета непослушными прядями каштановых волос. Марик Фейгин и Коля Комиссаров были оставшимися членами преступного сообщества, как сказал бы участковый Иван Яковлевич. Эти два друга были заучками и серыми личностями на фоне таких ярких фигур как Цуканов и Хоруженко.
- Это надо непременно прекратить, – в категорической форме заявил Цуканов, – чья это была идея, ящики вскрывать?
- Моя – не стал отпираться Олег Лукинов, он стоял тяжело, переминаясь с ноги на ногу очень похожий на ослика Иа из мультфильма про Винни-Пуха.
- Вот уж от кого не ожидал такого, – покачал головой Ваня, – в колонию, захотел? – Лукиш еще больше вжал голову в плечи. – Кто тебя надоумил, отвечай?
- Никто, – пролепетал Лукинов и уставился себе на ноги, но перед тем как опустить голову он бросил быстрый взгляд на Хоруженко.
- Понятно, - не весело улыбнулся Цуканов, – что же ты, Андрей, ребят подбил, а сам в кусты, нехорошо?
- «Ашки» первые начали, – Хоруженко начал оправдываться, – и никого я не подговаривал, просто предложил, кто не может макулатуру другим способом добыть, пусть того…, как сказала Татьяна Васильевна, рядом поищет. А у меня отец целый мешок журналов «Огонек» с работы принес.
- А вы, олени, - Ваня повернулся к молчавшим ребятам, – совсем не соображаете, что делаете?
- Так Татьяна Васильевна сказала, что надо только поискать рядом, – выдавил из себя Комиссаров.
- По-твоему классная руководительница виновата? Это она тебя призывала у моего отчима «Спортивную газету» украсть? – не выдержал Леша.
- Мы в подъездах у своих газеты не брали, – важно ответил Марик, – это «ашки», наверное.
Леша ничего не ответил, лишь в бессилии махнул рукой, что толку с ними спорить.
- Ладно, хватит, это беспредметный разговор, – Цуканов ввернул словцо из лексикона своего отца, – с этим должно быть покончено, если еще хоть раз ящики вскроете, то я по-другому говорить буду. – Ваня угрожающе посмотрел на ребят и чуть смягчившись, добавил, – а тебе, Оля, вообще стыдно таким заниматься, девочка все-таки.
Слюсар густо покраснела, и чтобы скрыть смущение стала поправлять выбившиеся из-под берета волосы.
- А где мы будем макулатуру брать? – Хоруженко озвучил мучавший всех вопрос. – Мои родители выгребли с работы все, что только можно было взять.
- И мои, – вздохнула Женечка.
- Мама сказала, что в инспекции тоже ничего не осталось, – вставил Леша.
- В общем суммируем, – под итожил Хоруженко, – этот источник мы отработали полностью, надо думать, где еще можно бумаги найти.
- На соседних улицах почту тырить, – съязвил Кононенко. Андрей бросил на него испепеляющий взгляд, но сдержался и ничего не сказал.
- Хватит Леша, – осадил товарища Цуканов. – Хоруженко дело говорит, если мы хотим поехать на майские в Одессу, нужно сильно постараться.
Кононенко почувствовал, что при одном упоминании про поездку на море его начало тошнить, еще одна кошмарная неделя, подумал мальчик, хоть бы проиграли мы поскорее и все это закончилось. Остальные тоже молчали, очевидно предложений где взять макулатуру ни у кого не было.
- Есть одна идея, – осторожно начал Хоруженко, все с надеждой посмотрели на него.
- Ну, не тяни, рассказывай, – подбодрил его Цуканов.
- Вы знаете, где Бабченко из 5-а берет перфокарты?
- У отца на работе, – Леша непонимающе посмотрел на Андрея, – он работает в каком-то шибко секретном НИИ.
- Да, точно, – подтвердил Хоруженко, – его отец разрабатывает новые сверхсильные ядерные бомбы. Такие мощные, что им американская противоракетная оборона ни почем, они ее в два счета обойдут если понадобиться.
- А ты откуда знаешь, – удивился Цуканов.
- Мне сам Бабченко рассказывал, мы с ним дружили раньше, – охотно объяснил Андрей, – так вот секретные бумаги они уничтожают прямо на месте, в специальной машине, чтобы американские шпионы ничего не узнали. А остальную макулатуру отвозят на свалку за город.
- Ты предлагаешь, – осторожно спросил Ваня, – поехать на свалку за бумагой?
- Если у вас есть другое предложение, высказывайтесь, я охотно выслушаю.
Лица у ребят помрачнели, ковыряться в мусоре никому не хотелось. Леша открыл было рот, чтобы сказать, что он выходит из этой бешеной гонки за макулатурой, но вовремя остановился. Ведь Ваня и Женечка так хотели поехать в Одессу. Кононенко и сам был не против моря, но не такой ценой!
Благородное занятие по сбору старой бумаги превратилось в форменный кошмар. Леша посмотрел на одноклассников, казалось, за неделю лица их осунулись, они похудели и только глаза горели алчным огнем при слове макулатура.
- Да, – вздохнул Ваня, – похоже, что Хоруженко прав, другого варианта не наблюдается.
- Я не буду в мусоре ковыряться, – категорически заявила Оля Слюсар.
- Я тоже, –поддержала ее Женечка.
- Девочки в этом участвовать не будут, – сказал Цуканов, – а из ребят – добровольцы. – Ваня посмотрел на одноклассников, – только настоящие мужчины, те, кому небезразлична судьба поездки в Одессу.
После этой фразы Цуканова, те из ребят, кто хотел, как и Леша, выйти из игры, прикусили языки.
- Мы все пойдем на свалку? –спросил Коля Комиссаров.
- Поедем, – поправил его Хоруженко, – полигон находится за городом. Я узнал про один, он недалеко от станции Крюковщина. Туда надо на электричке добираться. Знаете, где это находится? – ребята покачали головами, география киевский свалок ученикам 5-б была незнакома.
- Всем ехать нельзя, – сказал Ваня, – во-первых такая большая группа привлечет внимание милиции, ведь нам придется прогулять школу, во- вторых…
- Как – это прогулять? – опешил Леша. – Мне влетит если я уроки пропассую.
- Мы Горика попросим, чтобы справки участникам экспедиции сделал, – предложил Ваня, – поможешь Андрюха, а мы тебя за это от похода на свалку освободим?
- Легко, – согласился польщенный Горский, – мама вам такие справки сделает, что вообще в школу можно будет не ходить.
- Такие не надо, – испугался Кононенко, – и болезней никаких ужасных не придумывай, типа испанской чумы, достаточно обычного ОРВИ.
- Как скажете, – надулся Горик, – просто ОРВИ – это так банально, можно к примеру…
- Не стоит, – прервал его Цуканов, – нам справка на один день нужна, ну максимум на два. Я считаю, что пять человек достаточно, чтобы привезти сто –сто пятьдесят килограмм макулатуры за одну ходку. За два дня мы без труда сделаем четыре-пять вылазок на свалку, то есть можем привезти от четырехсот килограмм до тонны.
- Скажешь тоже – тонну, – выдохнул обомлевший Леша, – как мы такой вес допрем?
- Оденемся погрязнее, возьмем с собой большие рюкзаки, так чтобы килограмм тридцать влезло и айда на вокзал.
Кононенко вспомнил как он тащил в прошлую субботу восемнадцать килограмм в мешке и мысленно застонал от отчаяния. Одно дело нести груз два квартала, совершенно другое – тянуть его неизвестно откуда в рюкзаке по электричкам и троллейбусам.
- Нужны деньги на проезд, – сказал Хоруженко, – предлагаю скинуться по десять копеек с носа, будет два сорок.
- Это мало, – покачал головой Цуканов, – в электричке придется заплатить минимум по десять копеек, давайте соберем по пятнадцать.
- Ой, а меня с собой нету, – расстроилась Оля Слюсар.
- Ничего, я одолжу, – милостиво сказал Хоруженко. Дав девочке «пятнашку» он вытащил однокопеечную монету, протянул ее Олегу:
- Сбегай Лукиш в магазин на углу, купи спичек, – Лукинов безропотно бросился выполнять приказ. Кононенко лишь головой покачал, Олег самый здоровый в классе, ростом даже выше Цуканова, а трус похлеще Лубянского, страх как боится Хоруженко. В младших классах Леша постоянно дрался как раз из-за того, что Андрей пытался подчинить себе Кононенко, заставить выполнять его свои мелкие поручения. Алексей, понятно противился этому и одно время ему каждый день приходилось драться с Хоруженко. Побеждал неизменно последний, но Леша не сдавался и выполнять приказы отказывался. В конце концов Андрею это надоело, и он оставил Кононенко в покое. Другие дав слабину один раз стали рабами Хоруженко на долгие годы.
Короткие спички вытащили кроме Леши Хоруженко, Лубянский, Фейгин и Кирилл Кирьянов, высокий и худющий новичок. Он стал учиться у них с пятого класса, его мама служила в армии связисткой, а папа был обычным инженером. Капитана Кирьянову перевели в штаб Киевского военного округа из Мурманска, где они жили все это время. Папе Кирилла пришлось уволиться с работы, чтобы последовать за супругой и устроиться инженером в «Горсвет». В Киеве им очень понравилось, в город они переехали в конце августа, когда начинают поспевать яблоки, груши и виноград, на базаре полно теплых, налитых солнцем слив, абрикос и персиков, а херсонскими арбузами и дынями завалены все плодоовощные ларьки.
Всего этого в холодном и мрачном Мурманске не было, поэтому Кирилл так налег на южные фрукты, что через неделю слег в больничку с аллергией, его обсыпало всего красными точками, организм мальчика не привык к такому количеству витаминов.
Парень он был нормальный, только очень замкнутый. Правда имел отвратительную привычку ковыряться в носу на уроке. Причем чистил его он двумя руками одновременно. Кирьянову делали замечания учителя, одноклассники подшучивали над ним, Кирилл краснел как рак, страшно смущался, но тем не менее никак не мог избавиться от этой пагубной страсти. Примечательно, что он как сын военнослужащей, был освобожден от занятий украинским языком и литературой, таких ребят как он в классе было несколько. Но Кирилл, к всеобщему изумлению добровольно попросил изучать «мову» и к окончанию первой четверти довольно сносно «розмовляв» на языке великого Шевченко. «Украинка» Оксана Тарасовна обожала своего ученика и постоянно приводила в пример Кирьянова, сравнивая его с Лесей Украинкой, которая тоже будучи русской по происхождению, стала известнейшей украинской поэтессой.
Те, кому достались длинные спички облегченно вздохнули, они сдали по пятнадцать копеек и с легким сердцем разошлись по домам. «Избранные» угрюмо разделили мелочь, вышло каждому по семьдесят две копейки на брата и договорились встретится на платформе железнодорожного вокзала в восемь утра. Для родителей была приготовлена легенда, что они на два дня назначены дежурными по школе и с этой целью берут с собой рабочую одежду и обувь. Переодеться решили в вокзальном туалете, а школьную форму и рюкзаки оставить в камере хранения, арендовав для этой цели автоматическую ячейку...(продолжение следует).

Рейтинг:
0
Ярина в ср, 14/11/2018 - 19:36
Аватар пользователя Ярина

Как, оказывается, всё серьёзно.

__________________________________

Ярина