Who is the victim?

Когда я зашел после приглушенного "Войдите", признаться, заметил я его не сразу. По обыкновению, в небольшой библиотеке моего давнего друга царил приятный глазу полумрак. Пространство освещали 4 массивных свечи, расставленных по периметру. Круглый столик у окна, который находился здесь чисто символически, был завален книгами. В углу комнатки стоял самый
низенький книжный шкафчик. Там-то и поместил себя мой приятель. Облокотившись на стену и немного сгорбившись, он что-то усердно выводил на небольшом клочке бумаги, то и дело обмакивая перо в чернила. Прямо перед его скрещенными по-турецки ногами лежала раскрытая где-то на середине книга. Я застыл на пороге, среди мрака пытаясь разглядеть сумрачную фигуру, скрюччевшуюся на шкафу. Да, звучит немного дико, но такой он.

-Опаздываешь, дружище, - бросил он, не поднимая головы.
-Сколько раз говорить - скинь ты эти книги со стола, поставь свечу и читай себе как нормальный человек, - в этот момент я почувствовал себя его мамашей.
-Нормальный? - он хмыкнул, - что ж. Вроде бы это ключевое слово. и, кстати, подай мне "Фауста".
Я немного растерялся. Не смотря на невнушительные размеры комнаты, книг тут было великое множество.
-Шкаф у двери, третья полка снизу, седьмая книга слева, - без запинки ответил Юта.
Я подал книгу, а сам уселся близ окна. Некоторое время мы просидели в молчании. Тишину нарушал лишь тихий скрип пера и шорох страниц. Эти пару минут я разглядывал его: взъерошенные рыжие волосы, бледная кожа, черные ресницы, тонкие красиво изогнутые губы, прямой нос, на котором были нацеплены прямоугольные очки в черной оправе. Но больше всего меня заинтриговали черные атласные перчатки до локтя. Я никогда не видел Юту без них.
-Чего смотришь? - тихий голос прозвучал будто совсем издалека.
Я взрогнул, но все-таки решил спросить.
-Зачем ты носишь эти перчатки?
-Разве это важно? - его идиотская привычка отвечать вопросом на вопрос иногда меня очень здорово раздражала.
-По-моему ты мне просто не доверяешь, - я действительно слегка обиделся.
Он выдержал паузу секунды этак в четыре.
-Хорошо, я расскажу тебе, - Юта спрыгнул со шкафа и подошел ко мне. Затем зубами стянул с руки перчатку.
Я очень удивился, когда увидел его руку. Длинные аристократичные пальцы, тонкое запястье, бледная кожа, красивые ногти. Зачем носить перчатки? Но стоило ему перевернуть
руку тыльной стороной... и я отпрянул в ужасе. Вся рука - от кончиков пальцев до локтя - была усеяна шрамами. Глубокими и еле заметными. Маленькими и не очень.
Честно, тогда я не мог и слова выговорить - просто удивленно поднял на Юту глаза. Тот лишь ухмыльнулся и снял вторую перчатку. С правой рукой было то же самое.
- Я не пытался убить себя лезвием и не учавствовал в какой-то резне. Я даже этого не выбирал. Дело в том, что человеку изначально дана лишь способность чувствовать. некоторым
ее вполне достаточно, а более любопытным экземплярам судьба приготовила другую неожиданность. В этой стране всего 11 человек обладают так называемым даром Живой Марионетки.
Я смотрел на него в полном непонимании происходящего.
-Ты не понимаешь, как это действует ? Что ж, - он слегка напряг пальцы и еле заметно дернул кистью. Могу поклястся - в этот момент я увидел 5 прозрачно-голубоватых
нитей, обмотанных вокруг каждого пальца. Вдруг дверная ручка повернулась - нити блестнули и исчезли - и дверь открылась. Вошел еще один молодой человек - черные волосы
до плеч с длинной челкой до переносицы.
-Это продавец, у которого я покупаю леденцы, - пояснил Юта. Ах да, забыл рассказать о еще одной странной слабости Юты - он до помутнения рассудка обожал всякие-разные
леденцы.
Вдруг Юта словно из воздуха достал небольшой кинжал и швырнул его в неподвижного юношу. Я уже было испугался, но юноша налету поймал кинжал.
-Пади ниц, но будь свободен,-без всякой эмоции выдал Юта.
Продавец выхватил кинжал из красивых резных ножен и резанул по воздуху. На первых взгляд, конечно, по воздуху, но удар пришелся как раз туда, где должны были быть нити.
В этот же момент продавец слегка блестнул - как те нити - и его и след простыл. Только на его месте осталась атласная красная лента. Юта же одернул руку и еле слышно застонал.
- Все-таки я к нему привязался немного больше, чем сам предполагал,- он показал мне свою руку. На двух сгибах каждого пальца виднелись алые полосы. Эти небольшие ранки
кровили немного больше, чем обычные царапины. Я снова перестал понимать.
- Не понимаю, откуда люди взяли то, что кукловод сам никогда не привязывается к марионеткам?,- продолжил он, пожав плечами,- если бы это было так, то мы бы были
самыми счастливыми людьми на свете. Но сама суть происходящего - наказание за наше любопытство. И на свои муки мы же сами себя и обрекаем. Чем больше кукольник привязывается
к жертве, тем глубже шрам, когда ты режешь нить. Сами марионетки об этом ничего не вспомнят, а тебе, в качестве напоминания, остается красная лента. Смотри же.
Я слушал, буквально раскрыв рот, но что-то мне подсказывало, что худшее впереди. Юта развязал черный галстук и кинул его на пол. Затем через голову стянул белую
рубашку, которую постигла та же участь. Постояв так немного, он медленно вышел на свет и не торопясь развернулся ко мне спиной. Честно, такого я действительно не ожидал. Через всю спину, прямо по диагонали шел шрам. Еще не до конца заживший, глубокий, буквально врезавшийся в душу шрам.
- Это была Элиза. Тогда я потерял очень много крови и чуть не умер, - рассказывал он, застегивая рубашку, - это еще нужно хорошенько обдумать, кто тут жертва - марионетка или сам кукольник.
Но час уже поздний. Тебе пора к брату - наверняка волнуется.
Распрощавшись, я направился к двери. И в тот момент, в ту долю секунды, когда между дверью и стеной была маленькая щелочка - могу поклястся! я снова увидел те голубоватые нити идущие от длинных белых пальцев к моей шее, рукам, ногам и сердцу... Потом воспоминания словно обрываются. Не помню, как я оказался дома. Не помню, как спал в ту ночь. Но на утро...
- Юта! Юта! - я ворвался в библиотеку. Там словно много лет никто не появлялся. Толствый слой пыли был на том месте, где еще вчера сгорбившись сидел Юта. От книг не осталось
и следа. Только... На столике у окна лежал пыльный толстенький томик "Фауста". Я открыл его. Где-то в середине, в качестве закладки лежала красная лента...
- Молодой человек, что вы делаете? - вошла экономка.
- Где Юта?, - это был последний шанс.
- Какой еще Юта?,-недовольно буркнула она.
Я опрометью бросился в кондитерскую к длинноволосому продавцу - тоже ничего. А в качестве подписи на форзаце "Фауста" было выведено неровным косым почерком "Не забывай, кто жертва, друг мой".
Больше я о своем приятеле ничего не слышал. Правда, однажды, когда я был в отъезде, к нам в дом приходил некий Бельфегор. Описание его точно подходило под Юту, но кто знает...

by Artifex.
07/01/2011