Все болею, все в былое лезу.

Все гоню тревожащие сны,

Где твой облик наглухо завесил

Цветь короткой северной весны.

Я, скорее, счастлив, чем обижен.

Но бывает горько иногда,

Что святое мне не стало ближе,

Хоть рвал душу в клочья не щадя.

Боже Правый, как долго я не был

У каштана, где школьница ты,

Где забора худющая зебра

Из полос распускает цветы.

Август. Мускус висел над Алуштой.

Всюду люди, куда ни взгляни.

Ты была мне, наверное, нужной

В кипарисовом лоне любви.

Льнет к осинам огонь рябин,
Обжигает дрожащие ветви.
Стонет в небе далёкий клин,
Отпевая рассветы лета.

Наедают бока облака
На лазоревом пастбище выси.
Метя в уток на тростниках,
Раскатился далёкий выстрел.

Шепчут рощи, поют цветы.
Их немые читаю письма.
Между ликами гордых святых
Ангел робко меня протиснул.

Я, ведь, где-то в стихах не плох.
Истерзала мне сердце Русь.
В ранах черная камедь строк
Запечатала боль и грусть.

И кусуч мой свирепый слог,
А порой и неистов до жара.
Быть поэтом ссудил мне Бог,
В душах брезжить кленовым палом.

Потому береста из слез

Знаю, я тебе не снился.

Ты совсем не знала обо мне.

Зря мой взор по гибким спинам вился,

Милое ища в густой толпе.

Ах, сердца бражного душа, талант непрошеный

Ты осыпала с пьяных уст травою кошеной.

Будила рощи по заре слезливой песнею,

В листве березовой глаза качала весело.

Не знаю зачем, почему, для чего

Повыдуманы герои.

Кому ордена, а кому ничего

Одною и той же порою.

Ты не помнишь, не знаешь меня.
Слишком много ушло и пропало.
А, ведь, это под окнами я,
Был влюбленным в тебя шалопаем.

Ненастен вечер. За окном гроза мерцает.

Деревьям ветер треплет гривы и ломает.

Отпит коньяк, швырнут небрежно в угол кивер;

Недолго белый тринчик был в бою счастливым...