Подарите билет «во вчера»,
Что ж всё время даёте мне «в завтра».
Или это такая игра,
И билетом краплёная карта?

Если так, дайте, что ль, козырей.
Покрупнее и лучше бы пару.
Что же мне заходить с мелочей?
Ведь прошу я билет не задаром.

Оплачу я билет не скупясь,
«Во вчера» дорогая дорога,
На ветру пусть, под снегом и в грязь,
Всё отдам, но и это немного.

В ту страну, где по радуге вдаль
Мчится белых коней вереница,
Где не знают про слово «печаль»,
Где парит синепёрая птица

Я готов хоть сейчас, хоть пешком,
«Во вчера» бесконечно желаю.

Я взял, увы, изрядно ничего,

Отдам, естественно, ни больше и ни меньше,

В ментальной битве победит никто,

И «победитель» станет потерпевшим.

Давайте мерить любовь,
Разметим шкалою мер.
Чтоб взвешивать будто соль
И двигать как шифоньер.

Любовь ведь… порой… даём…
В ней много слоёв текстур?
Увидим ли мы объём
В градации апертур?

Огромная есть она,
А вроде и вовсе нет…
Какая величина
Конкретно даёт ответ?

Ведь чувствую где-то есть…
Туманится голова…
А это по венам взвесь,
И формула не нова.

Вдруг хочется подарить
Особое… Что решить?
А может, любовь как нить,
Что лечит разрыв души?

Любовь – как нежданный дар,
Она, как безумный рок,
И сжечь может этот жар,

Из прошлой лжи в небытие,

Найдя опору в чуждой вере,

Сбиваем ноги о ступени

Из тьмы бредущие во тьме.

В костре большом дровишки прогорели,
И угли тлеют жаром преисподней,
Их ровный слой активен в важном деле,
Он к длительной работе приспособлен.

И вот уже шкворчит от жара мясо,
И запах появляться начинает.
А угли пыхают – багровых теней пляска -
Жир капает и тем огонь питает.

На лицах, что вокруг, краснеют блики,
В глазах огонь, а пепла слой всё толще.
Дрова трещат как будто это вскрики,
Иль выстрелы. Буреет мясо больше.

Температура – не стерпеть такую,
Покрылось мясо коркою ожогов,
Рука вращает вертел – ось стальную,

Пиренейский чарующий ласковый вечер.
Объяснялся испанец красотке своей,
Пел о том, что влюблён и что это навечно…
Звук гитары, окно, колебанье теней.

А Гриша «жарил» на трёхрядке,

Звучал с надрывом голос с хрипотцой,

На личном фронте всё почти в порядке,

Он провожает девушку домой.

Еле слышно гитара вела разговоры,
О несчастной любви серенады напев,
Пальцы тонкие, ночь, томных струн переборы,
«Я стою под окном» - так испанец пропел.

Хрипят меха у Гриши на трёхрядке,

В ночи смеётся звонкий голосок,

- Сейчас другие времена.

- Ага, другие времена, что и говорить. С чего бы они другие? Просто у них тоже ещё не все забыли… Что наш бронепоезд стоит на запасном пути, – неожиданно пропел Народ чистым баритоном.

Не сочтите за труд тормознуть экипаж,
Или просто пустите - я выпрыгну сходу.
Удручает маршрут – иллюзорность свободы,
И всё больше гнетёт из вранья антураж.

Хоть умом понимаю – так было всегда,
И такое ещё много раз повторится
Можно рвать и метать, можно тихо позлиться,
Хоть в душе не приму – пассажир навсегда.

Кружит шар голубой бесконечно волчком
И качает своей ледяной тюбетейкой.
Если вдуматься – всё по цене в полкопейки.
Мудрый станет мудрей, раз не стал дурачком.

Я лечу сквозь года, остановку не жду,
Невозможно сменить направленье маршрута,

На граните безвременья я напишу,
Кровью своей загрунтую дороги,
Расцарапанную я поставлю ступню
На тончайшую нить,
По которой спускаются боги.

И ненужную сброшу, как кожу змея,
Чешую от успехов оценки грошовой,
В запылённом трюмо отражаюсь не я,
Каменеет звезда,
Остывает, не вспыхнув сверхновой.

Колокольный набат не ударит с небес,
И ростку новизны в суете не пробиться,
Кто нашёптывал мне? Веселящийся бес?
Идиотская мысль…
Разве путная может родиться?

Растревоженный рой самых разных идей
Колет голову так, что туманится разум,