Чипом тупости время нас метит,

время зла и свирепых годин...

Одинок я на всём сером свете,

или попросту - минус один.

Руку протяну - ты вот, ты рядом
взглядом мне сознание пьянишь,
как забудусь - ты в мой сон стучишь...
Твой портрет убрать, наверно, надо
и забыть про романтичность крыш.
В тишине противно-осторожной
морщусь на слащаво-липкий свет.
Я проспал и завтрак, и обед.
Дай мне знак, что я небезнадёжный -
в этот фарс поверить мне несложно.
(Раз уж ситуация возможна,

* * *

Сердце надрывно плачет
в большом, пустом помещении, -
такое вот ощущение, -
схожу с ума, не иначе.

Мозг мой как будто плавится,
мокротой спешит из носа, -
отсюда только вопросы
и всё это мне не нравится.

В боа из вранья и фальши
характер подкис и скурвился.
Ушло воспитание улицы.
Сбежало. Пропало.
Что дальше?..
_ _ _

* * *

Утро, сон раскроив на лекала,
заикало и духом упало.
И лицом в приподъездную лужу.
Город мальвовый громом контужен.
Ливень смыл всё, что плохо лежало.

Засопливил день под одеялом.
На язык настроенье - пропало.
И слиняла луна на больничный.
Всем природа хамит и цинично
чешет мороси гриву устало.

Под раскатный хрип Аве Мария
небо плачет дождём. Мамма мия!
Солнца круг в тучах бледный, как трупик.
Нынче только ленивый не тупит
под всеобщий замес пандемии.

Из лекал сна не выйдет покроя.
В сводках с фронта не видно покоя.

Мне ветер - двоюродный брат - насвистит
про верность и вряд ли обманет.
Луна толстобока над степью висит,
захочешь, она пастилой угостит, -
дородная тётка с Кубани.

Вот солнце за что-то не любит меня
(в семье нашей не без урода),
до мяса прожжёт, не жалея огня,
ведёт себя так, будто мне не родня,
чужое, не наша порода.

А море! Ему благодарен и рад.
Приветливей нет на планете.
Как Родина-мать - принимает парад,
я в нём не купальщик - салага-солдат...
Солдаты всегда чьи-то дети.

Меня море мягкой волной, как рукой
обнимет, прижмёт и остудит.

Есть люди, кому летний отдых - кураж,
а море для селфи-престижа;
копилка разбита, конечная - пляж,
верхом на банан и чтоб полный форсаж,
забыты подагра и грыжа...

Другие заочно встают за штурвал
и держат зюйд-вест понаслышке.
По вторникам штиль, а по пятницам шквал,
Весёлого Роджера дерзкий оскал...
Я тоже люблю эти книжки.

Всем книги есть где-то и в чём-то пример,
но морю теории мало.
Мы все лилипуты, оно - Гулливер.
Здесь кто-то расслышал цепей звон с галер,
а кто-то ждёт парус свой алый.

За узел с другого конца потяну,
порвать пуп не лыбится в споре.

Новый день. Экран окна включается.
Уличный термометр кривой
мне с утра беззубо ухмыляется
старой, облупившейся шкалой.

За стеклом оконным дурью мается -
к раме пьяною прибит рукой -
"нашим" льстит, под "ваших" прогибается -
из Малиновки Нечипор вот такой.

Как мороз - он в минус заголяется,
солнце припечёт - он сразу в плюс;
в холода всё в колбочке сжимается,
чуть жара - и тут же ртутный флюс.

Молча я глотаю эти шуточки,
жалок он, как голый на плацу.
Выходцы дешёвой проституточки
старому прибору не к лицу.

Зря жду бунта и упрямства фактора -

Судьба скукожилась, страшна, как Слай Сталлоне...

Как Микки Рурк изрезан мой тотем...

Мой романтизм ржавеет на балконе;

Его кто вынес - я не помню - и зачем.

* * *
Внимание!
Граждане, гражданки!
Вначале хочется сказать:
с завышенной моральной планкой
ВОТ ЭТО ЛУЧШЕ НЕ ЧИТАТЬ!!

**
Предприниматель Фёдор Славин
был прозорлив, хитёр, не глуп,
через огромный чур тщеславен,
а главное - ужасно скуп.

Обычно утром бизнесмену,
помимо графиков и смет,
доносят всяких слухов пену, -
границ холуйским рвеньям нет.

Сегодня зам повесткой вынес,
средь биржевых на никель цен,
абонемент жены на фитнес,
дороже чем Порше Кайен.

Коктейлем бешенство смешало
на выдохе рык, хрип и стон.
Супруги телефон набрал он,

Вырос? Не узнать? Поправился?
Дядя День и тётя Ночь!
День скоромный вдруг представился
постным, выгнав меня прочь.

Машут трубами вслед крыши мне,
я же на своей волне,
путь держу во Всеуслышание
по промёрзшей Тишине.

Лыблюсь треснувшим арбузом.
Грех сегодня мне не враг.
Втоптан в землю стыд кургузый.
Шире лыба! Шире шаг!!

Серым драпом заполошится
Небосвод и станет груб.
Тишина хрустит и крошится -
точно ослабевший зуб.

Бью эрекции минутные
о характера броню.
И все думы неуютные
лепсо-хрипло прогоню.

Мысли тесные и лишние