Вот так отвлечёшься слегка на постройку карьеры, и упустишь принца на белом коне.

Назад поглядишь, а там уже твои плодово-ягодные сорок пять плетутся.

Вперёд посмотришь – принц по-прежнему не маячит, а вот в затылок кто-то дышит.

Думаю: «Обогнала что ли?»

Оборачиваюсь – конь. Принц, видать, спЕшился по пути  лет двадцать назад.

     Начинаешь паниковать и делать те глупости, которые не успела сделать раньше. Длится паника примерно до пятидесяти. Потом вдруг сама проходит.

Чуть отвлеклась на общение с половником, тут по голове бабах! Сороковник! Как проморгала? Откуда упал он, совершенно негаданно и нежданно? Лежит теперь тут рядом неприкаянный и косится украдкой окаянный.

Здравствуй, Верлибр!

Твоё имя звучит, как перебор гитарных струн.

Не сравнима суть твоя ни с прозой, ни со стихами.

Ты льёшься из души,

и наполняешь собой моё сознание.

Бывает, остановишься на бегу,

и притихнешь, слушая звуки мироздания.

А вокруг мысли кружатся, кружатся,

Сопровождая откровение с небес.

Раз, в крещенский вечерок,

Девушки гадали.

Под лимон да коньячок

О мужьях мечтали.

Подари мне, Новый год, конфет,

Пряников, зефира, шоколада

И икорки чёрной на обед,

Красной, впрочем, тоже буду рада.

в дверь постучали как то утром

и я спросила тама хто

поржав сказал что будто конь он

в паль-то

Эхо от слов и движений, со мной тебя нет.

Пусто. Рассыпались в прах очертанья твои.

Редкие сны. В них на стенке висит твой портрет.

Надо бы снять потому, что в глазах нет любви.