Вот взять например летающего лыжника. Он, на спор, из своего лука сможет поразить любой иллюминатор пролетающего мимо самолета на выбор. Но он не может дышать без помощи воздуха.
А подводный велосипедист? Он сможет проехать по дну любой океан, от берега до берега, не пользуясь дыханием.
Но он не умеет летать.
Мы развиваем свои умения в одном направлении, и теряем при этом общую картину происходящего события.
А вдруг мы в Сирии запустим ракету, и в Австралии помрет бабочка, которая через триста лет путем мутаций получит разум и улетит наконец к звездам?

Живут рядом с нами соседи, отличная молдаванская семья. Гена, Женя и недавно Вася. Гена, как водится, строитель, Женя повар, а Вася хочет уехать во Францию. Он недавно отслужил в молдавской армии (уж не знаю, с кем они там воевать собрались), побыл немного на родине, и приехал к папе с мамой сюда.
Гена, как водится, человек строительной специализации, пол, стены или потолок – все сделает, и даже розетки умеет.
Женя повар, ну а Вася пока никто, но зато молодой.

Открыть зимой форточку в минус тридцать настежь, чтобы ветру препятствий не было, залезть в кровать, напердеть полное одеяло тепла, и спать, обнявшись, высунув носы на свежий воздух.
И смотреть один и тот же сон.

Целлюлозные фантазии.
Пьеса для двух актеров.

Пришла весна. Недоброе апрельское утро, из полуоткрытого окна веет неприятным и неубедительным теплом. В парке, до которого рукой подать, поют кукушки и ходят коты. Тают серой слезой черные сугробы и распускаются деревья первыми робкими зелеными листьями. Прохожие недоверчиво пробуют ногами необычно сухой асфальт сквозь подошвы ботинок затвердевшими от притока крови пальцами. Клювы дятлов приобрели алмазную твердость, а хвосты котов перестали сгибаться и торчали прямо в небо, как дымящиеся трубы металлургического комбината.

По замерзшему проселку
Шел замерзший человек
Замерзал он втихомолку
И хотел найти ночлег

Греет ртом он палец свой
Уши смерзлись с головой
Отвалился х*й давно
Человеку все равно

По замерзшему проселку
Шла подруга не спеша
Из штанов торчит футболка
Темно-синяя душа

Шла она с железной фляжкой
В ней волшебный эликсир
Надо лбом торчит кудряшка
Видит – дохнет пассажир

Что ж ты дядя умираешь
Говорит ему она
Или ты мне не товарищ?
Я спасти тебя должна

Отодрала она уши
От замерзшей головы
Прилепила х*й на место
И сказала - гыгыгы

- Я люблю тебя, – прошептала Хелли.
Бен горлом издал низкий, протяжный стон и медленно вошел в неё, огляделся.
Он находился в тех самых горячих и тёмных местах, о существовании которых сама Хелли едва знала.
Он видел сквозь тонкую ткань мироздания твердеющие кончики её грудей и, больше того, чувствовал здесь спазмы.
Бен замер от избытка нахлынувших чувств. Наслаждение. Тепло. Уют.
Наконец-то он дома!
Не поворачиваясь, он оглянулся, и желание сотрясло его до самых пяток.

Я – Хранитель. Хранитель Домика Лавандовой Ведьмы. Обязанности мои просты и незамысловаты – содержать в порядке инвентарь и быть готовым к внезапному приезду.
- Ну что, казлина, как дела? – случился тут внезапный приезд, -Шевелишь копытцами?
Ведьма без затей залезает ко мне под одеяло и прижимается всем телом, температура которого равна температуре на улице, откуда она только что зашла, а там сейчас минус одиннадцать градусов. Одеждой Ведьма, как обычно, не забивает себе голову.

И низринул бог своего самого любимого и талантливого ангела с небес прямо в землю, за гордыню, и пока летел бывший ангел вниз, успел он плюнуть в надвигающуюся землю ядовитой от злости на бога слюной, и выросли на месте попадания зловещие цветы цикламена, и зашевелили они своими клубнями в земле, предвкушая, когда накладут на эту грешную землю гайморитное проклятие, ожидали первых жертв, наливаясь едким соком, а ангел, наложивший проклятие, от силы его пролетел насквозь всю землю, и попал прямо в ад, где немедленно прошел собеседование и по результатам его был принят на работу сатаной, а первы

Между крыльев рюкзачок,
А на шее поводок.
Это кто у нас такой?!
Это ангел ездовой!

серый хмарь закрыло небо,
черный дом жует окном
темный ночь, который лезет
в левый ухо тишиной.