Смягчился лик грозной богини,
Внимавшей бесстрашным словам
Дерзнувшего в скорбной твердыне
Дать волю нахальным речам.

"Ты просишь, воитель, немало -
Нарушить устой вековой!" -
Задумчиво Хель отвечала,
На трон опускаясь пустой.

"Никто, будь то Ас или смертный,
Из Хельхейма путь не нашёл.
Лишь раз я была милосердной -
И Хермод*, брат Бальдра*, ушёл.

Никто из поныне живущих
Не может вернуться назад
Раз к Хель угодил, и в грядущем
Ничто не изменит расклад!

Однако, отважный воитель,
Хочу колдуна покарать
За то, что бесчестный губитель

Взлетела богиня над троном,
Направив на викинга длань.
По ввысь вознесённым колоннам
Спустился вниз черный туман.

"Я-воин и мне не престало
Гнуть спину подобно рабу!" -
Промолвил воитель упрямо, -
"О помощи, Хель, я молю!

Лишён я посмертного рая
И Иггом был сослан к тебе.
Поклялся, от ран умирая,
Вернуться к родимой земле,

Что чёрный ведьмак разоряет,
Заклятьем подняв мертвецов,
Над Мидгардом власти желая,
Заветы отринув отцов.

Росли мы с предателем рядом,
Питаясь одним молоком.
В походах хранили собрата,
Закрыв от удара щитом.

Без счета минуло в дороге

Для викинга храброго дней - 

И вот он стоит у порога

Владычицы Царства Теней. 

Печально туманное место,
Что Хельхеймом встарь нарекли.
Царил полумрак повсеместно
Вдоль берега Мертвой Реки*.

Промозглым ветрам подставляя
Обидой наполненный лик,
В скитаньях по стылому краю
Препятствия Хродгейр достиг.

Попавшего в Хельхейм героя
В Железном Лесу* ожидал,
С надрывом и яростью воя,
Кошмарный страж Ярнвида* - Гарм:

Покрытый кровавою шерстью,
Огромный, подобно скале,
Грозящий расправой в посмертье
Оставившим брата в нужде.

"Уйди, ужасающий стражник!" -
В смятении Хродгейр вскричал, -
"И в сечи с врагом, и на пашне

Нахмурился конунг Вальхаллы,
Внимая столь наглым речам,
Что в залах священных звучали,
Играя во тьме по углам.

Два волка, стоящих на страже,
Оскалили в пастях клыки:
То Гери и Фреки* бесстрашно
Божественный трон стерегли.

"Посмел ты явиться в Вальхаллу
И наглые речи вести?" -
Ответил Ас гневно нахалу,
Дополнив речь взмахом руки.

"Как смеешь ты дерзостью грубой
Устой вековой нарушать?
Просил невозможных уступок -
Так будешь у Хель* ты страдать!"

Поднялся Отец-предводитель,
На Хродгейра кинув свой взор.
В печаль погрузился властитель,

О, Один! Ты есть справедливость!
Мудрейший из сонма богов!
Оказана смертному милость,
Сразившему сотни врагов,

Восстать средь ушедших героев,
Которых с младенчества знал,
Хранителей древних устоев,
Что мне мой отец передал.

При жизни сражался бесстрашно,
Навстречу бросаясь врагам,
И в смерти не буду вальяжно
По праздным шататься пирам.

Я воин, покой мне не ведом.
Стал братом мне острый топор,
Что вражеской крови отведав,
Отвагой наполнил мой взор!

Так знай же, Владыка бессмертный,
Что дал я при жизни обет:

"Поведай мне, викинг отважный,
О смертной юдоли своей.
Поведай мне, Хродгейр Бесстрашный,
Представший пред очи мужей,

Почет и хвалу заслуживших,
В Вальхалле* нашедших покой,
Из чаши отваги испивших,
Чтоб в доблести пасть боевой."

Так молвил Бог Один* Мудрейший
Вошедшему в славный чертог,
Где стены из копий острейших
И позолоченный щит - потолок.

"Садись же, ушедший во славе
Из Мидгарда* - мира людей!
Валькирии, что златоглавы,
Несите нам чаши скорей!

Сегодня, до первой зарницы
Мы будем с тобой пировать,
А вороны, мудрые птицы,

В душной келье чердака,
В старом пражском доме,
Слышен хохот старика -
Всё вокруг в разгроме.

Келью вдруг заволокло
Серо-сизым дымом,
С треском выбило стекло
Прогремевшим взрывом.

В снежно-белой бороде
Пепел серый тлеет,
Стены в дырах, пол в огне,
Серный запах веет.

С черной мантии до пят
Химикат стекает.
Крики радости летят,
Сердце замирает!

Средь разбитых пыльных колб,
Прочих инструментов,
Змеем вьющихся реторт,
Едких реагентов

Камень стынет на столе,
Важный, философский,
Слышен хохот в полумгле
Хохот стариковский!

К вечеру извилистая тропинка неожиданно вынырнула из темного леса и змеёй устремилась через заросшее невысокой ярко-зеленой травой поле к виднеющемуся чуть вдалеке пригорку. Пузатый мохнатый шмель басовито зажужжал над плечом ворожеи, норовя усесться на яркий цветок, вышитый на ее сарафане.

Священной империи грозная длань
На север сквозь лиги тянет войска:
Леса разрывает солдатская брань,
И топчет сапог заливные луга.

С каленым копьем за высоким щитом
Сын встал на защиту отчей земли
От южных пришельцев с коротким мечом,
Что смерть или плен за собою вели.

Воинственный кельт впитал с молоком
Дубрав заповедных древний завет:
Пощады не ждет, кто приходит с огнем,
Кровавая смерть их приветит вовек.

Но в битве для кельта готова судьба -
Свободным не встретит уж воин рассвет,
Его ожидает лишь клетка раба
И горечь бессилья от римских побед.