Я сам себя загнал в ловушку,
Я добровольно шел в капкан…
Я думал – жизнь игрушка,
Но оказалось – это все обман.

Теперь один во тьме кромешной,
Без бога в сердце и душе,
И без любви давно прошедшей,
Воюю сам с собою в тишине.

Я серой обывательской рутиную погряз,
Которую всю жизнь считал уделом слабаков,
Я в тине мерзости и похоти повяз,
Я главный враг из всех моих врагов.

Назад вернуться невозможно,
Пойду вперед, неся свой груз…
Стою над пропастью тревожно,
Ее я больше не боюсь.

Я знаю путь, я верю в это,

И снова я вернулся, спустя долгие и долгие месяца отсутствия. Накопил кучу творений, выношу первую мини подборку на ваш строгий, но справедливый суд.

Кровавый вокзал.

Однажды лев, как царь зверей, решил собрать лесной совет.

Хотел зверей царь-лев спросить о том, как лучше лЕсу жить.

Ежи с Енотами пришли, свою программу принесли,

Из чащи Волк пришел с Лисой, как со своей законною женой.

Назло зверям пришел Медведь, который не умел собой владеть.

И даже заяц прискакал, как самый рьяный демократ.

Собрались все вокруг царя, и внемлят слова вожака…

«О слуги вы мои лесные, я очень сильно вас люблю,

Скажите батюшке-царю, как сделать так, чтоб были мир с гармонией в лесу ?» .

И это все что можешь ты сказать ?

Найди другую – твой ответ ?!

Ну знаешь… Муза дорогая!

Пожалуй, я приму совет.

Я разлюблю тебя и точка!

Я огненный пожар водой залью!

Во тьме сплошной найду другую,

Которую я сильно полюблю.

Нет больше сил тобой дышать,

Нет больше сил тебя лелеять,

И нет желания страдать,

И ждать, когда ты мне ответишь.

(А помнишь…Я писал письмо,

В котором я в любви признался,

Но ты ни слова не сказав,

Забросила его к себе на полку,

Так и не дав мне свой ответ)

Я стоял с голой не вытертой задницей перед целым графом и искренне не понимал, что этот жиголо, похожий скорее на молодого гомосексуалиста нежели на дворянина, делает в деревенском туалете. Граф стоял и мило улыбался, по всей очевидности нахождение с голопопым юношей в замкнутом пространстве доставляло ему поистине огромное удовольствие, что только подтверждало мою теорию. Я перезарядил ружье, мысленно представляя, как министр внутренних дел будет вручать мне орден за поимку особо опасного педофила.

Эх, давно я не появлялся тут. Если кто помнит еще меня, то раньше я писал белые стихи, мистику и страшилки, но сил довести эти жанры до совершенства пока не хватает, решил себя попробовать в сатире. Этой мой первый опыт написания сатирического рассказа,юмор у меня своебразный, я бы даже сказал слегка извращенный, поэтому если кто-то сочтет подобный сумбур издевательством над жанром, то я пойму и прекращу работу над данным "произведением".

Мысли о случившимся не давали Эрику покоя, перед глазами художника проплывало огромное количество идей и художественных образов. Вот он видит, как рыжеволосый Малюта Скуратов отрубает голову Велимудру, а царь-опричник грозно восседает на своем роскошном троне, и с чувством выполненного долга, наблюдает за смертью негодяя, который посмел сравнить «помазанника божьего» с дикарем. Казнь сменяется новой картиной, и вот уже видит он, как горят дома, плачут женщины и дети, а разномастные крылатые твари выносят грешникам смертные приговоры.

Часть 4.

- У меня тоже есть успехи, я нашла книгу! – похвасталась Людмила.
-Это было несложно, - усмехнулся Эрик, считавший себя героем дня.
-Несложно? Да я целый день угробила на ее поиски…
-Ладно, верю. Извени.
-Вечно ты наговоришь глупостей, а потом извиняешься. Давай не томи, рассказывай уже, что нашел.
- Я перерыл несколько сотен сайтов посвященных мистике и наткнулся на пару интересных вещей. Например, совсем недавно на одном из форумов появилось весьма необычное сообщение от человека под ником Велимудр.
-Черт! Так зовут автора книги, - перебила Людмила.

Немного придя в себя после телефонного разговора, Людмила отправилась выполнять поручения безумного маньяка. Наиболее разумным писатель сочла начать с поездки к своему закадычному другу Эрику. Эрик Кальтерман был известным в узких кругах художником, работающим в весьма необычном жанре – психоделическая живопись. Художник жил один в гараже, который использовал как мастерскую. Эрик обладал удивительным талантом живописца, но ни денег, ни славы, к своим двадцати восьми годам он так и не нажил, что впрочем неудивительно, учитывая стиль в котором он работал.