Готический замок и профиль прекрасный.
Ты здесь красотою своею всевластной,
Надев католички загадочной маску,
Канцоны любви начала без опаски.

Стихи и поклонники, пал Петербург.
У строгой монашки особенный вкус.
И тихо цветы для нее выбирая,
Поэты о чудном свиданье мечтают.

А в комнатке низкой сидит хромоножка:
И тайны, и песен - всего понемножку.
Ее некрасивость, нестатность походки,
Всем стали известны и брошены в топку.

В глубину твоих глаз я хочу заглянуть
И увидеть в них ласковый свет.
Вспомнить нашу любовь, что отправила в путь.
И звенящее счастье прожитых лет.

Дорог мне каждый миг, что мы вместе с тобой:
Яркий солнечный день или звездная ночь.
Я хочу, чтобы чувств светлых радостный строй
Ни зима, ни ветра не смогли выгнать прочь.

Я хочу тебя попросить,
Не загадывать больше желаний.
Дверь за мной в тишине притворить.
Чтобы не было больше свиданий.

Я уйду в те края, где весна,
И закат нежно море целует.
Где с волною играет волна,
Красотою и силой волнуя.

Там где струны у скрипки звучат,
И напевно играют свирели.
И душа, здесь покой обретя,
Может снова научится верить.

Мир так огромен, что мы не можем его представить. А хотим ли!? Каждый по-своему. Кто-то вполне счастлив в своей небольшой однушке за чашкой чая. Ему бы завернуться в плед и наслаждаться уютом. А другому "и целого мира мало". В этом вопросе нет правоты, есть только предпочтения. Поймет ли завзятого путешественника любитель своего уголка? А может быть и да. Пусть себе путешествует, только мою личную норку не забирайте. А путешественник в самой далекой точке мира вспоминает дом. И великолепие реальных океанских, горных, озерных пейзажей будет в одном ряду с книжкой о них.

Я с детства болею Москвой.
И выросла в старой Москве.
С родителями по Тверской
Гуляла я крошкой совсем.

Иду Александровским садом.
Лаврушинский снова манит.
На Старомонетном рядом
Семейная хроника спит.

Москва в суете кружится.
Но вечер сошел на тебя.
И город огнями искрится.
Москва - ты любовь моя.

Володя, сегодня тебе исполнилось 55 лет. Частица бы на мой вкус не подходит. Какая-то странная цифра для тебя. Лет 20, ну 25 лет, но никак не 55. Поэтому и радовался так, когда десять лет назад тебя спросили в НИИ, в котором тогда работал: "Вы практикант или на работу устраиваетесь"?

Счастье прочь эхом несется
По глубокой речной синеве.
Неужели оно не вернется,
Только будни оставлены мне?

Каждое лето ты уезжаешь в командировку на полтора месяца. И все это время как обрыв. Вокзал. Твои ласковые руки нежно прижимают к себе. В твоих голубых глазах грусть.

Ах, как несправедливо, что у нас с тобой забирают большой кусок счастья. Увлекательные походы по грибы-ягоды, чудесные длинные дачные прогулки, когда можно говорить обо всем и чувствовать лето и друг друга. Качаться на качелях у дома. Вечером всей семьей пить чай с клубничным вареньем. И мечтать. Но, положение обязывает тебя.

Удивительный сон или «мячик» сингулярности

Киев. Сумерки обняли город. Жар летнего дня сменился приятной прохладой. Мне двадцать лет. Я неспеша иду по Андреевскому спуску к дому Михаила Булгакова. Рядом со мной - ни души. Как же найти киевское жилище любимого писателя?

Случайно из ближайшего переулка выходит интересная, высокая дама. В любом другом случае - ни за что бы к ней не обратилась. Но положение критическое, скоро завечереет, и я "иду на вы".

- Простите не подскажете где дом, в котором жил Булгаков?- спрашиваю, немного тушуясь.