— Кто так строит? Ну кто так строит? — взъерошенный мальчишка в круглых очках всплеснул руками, вздохнул и присел на выщербленные ступеньки. Достал из сумки rom-babu, завернутую в грубую серую бумагу, критически оглядел и осторожно надкусил.

Прилетела малиновка, опустилась на пенёк и, почистив клюв, радостно сообщила:

— Цвик, цвик, фиу-у-у!

Мужчина открыл глаза и уставился на птицу.

Мюррей вытер пот со лба и облегчённо выдохнул, опустившись на камень. За сегодняшний день они славно поработали. Проворный Ананд нашёл место гибели шотландцев, погибших при обвале, они захоронили останки в общей могиле и откопали утерянный штандарт.

Джеральд Мюррей, молодой лейтенант линейного полка Королевских ирландских стрелков, шёл по улицам старого Майсура, изнывая от полуденной жары. В очередной раз достав мокрый платок, Мюррей глянул на невозмутимую физиономию сержанта Постлуэйта. Сжав тонкие губы, тот, как ходячая тумба, мерно шагал рядом, не обращая внимание на удушливый зной. «Деревянный он, что ли? Ладно, не стоит терять лицо» — Вздохнув, лейтенант сунул платок обратно в карман мундира. Слуга шагал сзади, намотав на руку поводья их с сержантом коней.

ГЛАВА 2
Джеральд курил на палубе «Простушки Мэри», опершись на планширь, и смотрел на алеющий закат прямо по курсу. На мгновение его посетило безумное видение: если шхуна прибавит ход, то успеет заплыть прямо в огненный круг, казавшийся таким близким, что до него можно добраться вплавь.
Усмехнувшись этой несуразной мысли, Мюррей глубоко затянулся сигарой и, посмотрев на тлеющий кончик, собрался щелчком выбросить её за борт.

Утренний Стрэнд под ним постепенно наполнялся цокотом копыт и скрипом кэбов, газетчики размахивали свежим выпуском «Таймс», с Темзы привычно несло рыбой и гнилыми водорослями, а пароходы гудели, расходясь встречным курсом.

— Чёрт! Аккуратнее, пожалуйста! — Катницкий едва удержал равновесие, разминувшись на скользком тротуаре с каким-то стариком. Пройдя мимо Катницкого, тот вдруг замер на полушаге, как будто вспомнил о невыключенном дома утюге. Резко развернулся и глянул Катницкому в глаза. Мокрые стариковские губы при этом непрерывно шевелились, словно молились сами по себе.


— Что? Что вы сказали? Да-да, вы? — по-птичьи наклонив голову, поинтересовался старик. Его выцветшие глаза обшаривали лицо Катницкого с какой-то надеждой.
Катницкий помолчал, его злость улетучилась так же быстро, как и пришла.

День свадьбы


— Вот и настал тот час, когда Господь соединит священными узами брака две одинокие души! Согласна ли ты, Мэри Джейн, урожденная Келли, стать моей женой, делить со мной радости и горести, жить по заветам Господа нашего и умереть со мной в один день?
— Да!
— Я, преподобный отец Уильям, выражаю свое согласие взять в жены девицу Мэри Джейн Келли, делить с ней радости и горести, жить по заветам Божьим и умереть с ней в один день! Властью, данной мне Господом, объявляю нас мужем и женой! Аминь.


Дик Тряпичник, несколькими днями ранее

— А ну сели все! — По ушам резко хлестнул выстрел и гомон сельской свадьбы мгновенно оборвался, как по волшебству. Кум Савельич испуганно присел, забыв донести налитый доверху стакан до раскрытого рта.