- Да ничего страшного, не болезнь же занес! – восклицал самому себе мужчина в очках с толстой оправой. Он натягивал на себя блестящий пиджак. –Ненавижу эти официозы с их одеждой! Я работаю в лаборатории, а не в Совете.
Он нервно подергал плечами, словно пытаясь угомонить непослушную одежду.

Точечные светильники выделяли в полумраке кресла с сидевшими на них фигурами представителей комиссии. Вошедший в это помещение ученый стал за трибуну.

Песочный человек
Весь мир состоит из песчинок. Складывая их, можно получить любую форму. Коля усердно утрамбовывал бока своей песочной конструкции. Она напоминала пень, у которого вынули внутренность. Ну, или, может быть, вулкан. Нахмурившись, мальчик критично оглядел свое творение и взял лопатку. Однако, стоило ему только вонзить ее в шуршащую массу, как все пространство накрыло тенью.
- Коля, пойдем домой. Пора нам отдыхать. Да и дела у мамы еще есть, - мальчикова родительница подошла к песочнице и погладила Колю по голове.
- Я не заончил, - разволновался мальчуган. – Смотли…

- И помните, чем добрее мы сами, чем больше излучаем тепла, тем больше его станет вокруг. И когда-то, так тепло может стать везде. Зло нужно побеждать именно добродетелью, а не ответной агрессией. Любите друг друга, тогда плохих не останется, – запись видео закончилась одним щелчком клавиши.

Сидевший перед экраном ноутбука, средних лет мужчина, тепло улыбался.

- Ты снова проповедь компьютеру читал? – отстав от голоса секунды на полторы, в комнату вошло и туловище мужчины, лет сорока, с пивными животом и бутылкой.

Ремень автомата уже не давил так сильно как в первые дни. Наоборот, стал привычным аксессуаром, забыв который испытываешь дискомфорт. Раньше, например, таким предметом был мобильный телефон. В прошлой жизни, отложенной для лучших времен.

Голова разрывалась. Внутри бурлил целый коктейль из эмоций: обиды, непонимания, злости, бессилия. Такой примешь вовнутрь и сорвет крышу, словно бомба. Может уже и сорвал, но разве сам человек может понять безумен он или мир вокруг? Тяжело дыша мужчина привалился к стволу дерева. Саша стал последний из выживших, по крайне мере в том ареале, где он обитал. Остальных ушли. Кто в мир иной, кто куда-то в поисках спокойной жизни. Саше иногда казалось, что достигнуть такой вот замечательно спокойной жизни можно только через смерть.

Для чего рождается каждый человек? Есть ли у него заранее избранная цель, к которой он предрасположен? Зависит ли её исполнение от условий, при которых взрастают физический сосуд и нравственное зерно в нем? Каждый, наверное, хоть иногда задается этим вопросом, но вот в чем парадокс: философствуя, почти никто не замечает, куда же он, собственно, идет. Так было и с потенциальным сэром Генри Джонатаном Эйвери, которого все его окружение знало просто как Эйва.

Дернул же меня черт срезать дорогу. Вот она – вечная спешка. Хотелось пораньше вернуться в город. Нет, дни на отдыхе прошли очень хорошо: веселая компания, беззаботные вечера, девушки. Самое главное, что я же видел, что погода портится, но нет, послушал местных которые уверяли, что дорога, ведущая через лес к трассе прямая, как линия. На этой прямой я уже встретил как минимум две больших развилки. Кроме того, на небе собирались плотные тучи, откуда-то издалека доносились отголоски грома. Гроза приближалась, в лесу начало резко темнеть.

- Уже начинается? – крикнул куда-то через плечо мужчина, открывая дверь холодильника.

- Да, Женя, беги! – донеслось в ответ.

Самая тяжелая работа — это безделье. Максим маялся им минут двадцать, но казалось, что прошло уже часа два. Время превратилось в липкий сироп, из которого очень непросто выбраться. Было так скучно, что он, кажется, даже задремал. Телевизор не спасал: на всех каналах шли либо осточертевшие шоу, либо новости, состоящие в основном из несчастий. Читать – не хотелось, да и Макс делал это только при особенном настроении и только определенную литературу. Можно было бы заняться спортом, поприседать или сделать несколько отжиманий.

Что такое день игры для хоккеиста? Пускай даже среди любителей. Уж я это знаю наверняка.