Безмятежно-пьяный блеск в глазах,

Пьяный от свободы и порока.

Взор укоряющий в старинных образах

Святых. Отживших. И таких далеких…

Изгибы губ, плечей, локтей, колен,

Пленяют нежностью доступного блаженства.

И обращают, и бросают в тлен

Высокую моральность совершенства.

А омуты обиженных страстей

Кричат и плачут, и протягивают руки,

А вороны, всей стаею своей

Пророчат нашим ангелам разлуки.

И ангелы, крыла не опустив,

Падут на землю, тихо и жестоко.

Под молниями глаз чей взгляд – ретив

Безумных, от свободы и порока.

И погрязнет в необходимости
Целей выживших, истин заспанных,
И пойдет тогда по углам мести –
По равнинам да горным насыпям.
И почти полетит, разбивая в кровь
И колени и души встреченных,
Изучая песчинками весь земной покров –
Он один из судьбой отмеченных.
Он один из древнего племени,
Тех людей, по ком плачет сыч.
Сквозь тугие спирали времени
Он становится тенью притч.

Черным шелком, жженным сахаром

Бархат глаз.

Руки тонкие, с легким трепетом -

Не для вас.

Жить обучена не по правилам -

Сердцем жить,

Быть свободной и беспамятной,

Стервой слыть.

Ты не сладишь и не справишься

С моей поступью,

Звезды яркие на ткань бросила

Мелкой россыпью -

Я гадать по ним с детства

Научена

И тебе покажусь из кокетства

Прирученной.

Нежной, ласковой, искренней -

Любящей.

Не приемлющей целый мир

Вещей.

В темноте по холодной и лютой зиме

Тоскующей

В темноте по тебе одному

Пламенеющей.

Калейдоскопом раненных игрушек
Бредут они, с больным, тяжелым взглядом,
Как будто бы нечаянно потухшим,
По душам, жизням, временам и датам.
Бредут они, не названные словом,
Приятным человеческому слуху.
Им путь другой, земной не уготован -
Безумье – плахи – мор – разруха.
Их ступни стерты в кровь, на пыльных дрогах,
Не уступают и монархам светлым ликом,
Но только медные монетки на дорогах
В подол рубахи собираются под крики.

Я уже совсем не боюсь,
Ни темных ни светлых сказок,
Ни снов, слетающих в пыль.

Я за краешек хрупкий держусь
И давно не меняю масок,
Но не знаю, где сон, где быль.

Я была нехорошей девчонкой,
Нынче - просто плохая актриса.
Не ищу больше скрытого смысла
В тишине, онемелой и звонкой.

Лицедеи, лицедеи,
Маски, краски, ткани, руки!
Чародеи, чародеи,
Я не вынесу разлуки!
Закулисье, закулисье,
Мир огромный и богатый,
Небо выше, небо – высью!
Платья, жемчуга и латы…
Неизменно, неизменно,
Лжи искусству поклоненье.
Незабвенно, незабвенно,
Сердцу каждое творенье.

3.

Сколько их осталось нецелованых?
И целованных - не больше ли число?
Сколько спин от неги переломанных
И от ласк охрипших голосов?

Сколько рек ценой слезинок собрано?
Цепких терпких застоявшихся паров
Сколько правды в них а сколько - солгано?
И да, где здесь, прости Господи, "любовь"?

Давно-давно, еще когда на свете не было ни твоего папы, ни твоей мамы, ни даже прабабушки, на Земле было древнее и могучее государство. Оно стояло на острове и простиралось от одного его края до другого – огромное, величественное и прекрасное. Оно называлось Атлантида. Слышал ли ты когда-нибудь о ней? Говорят, что Атлантида была прекрасна. Ее населяли великие художники, поэты, волшебники и даже иногда встречались мелкие боги. Они не знали ни сна, ни усталости, их глаза горели светом новых идей и головы были полными замыслов.