III

К концу рассказа Евгения заметно приуныла: в ее сердце черным пауком копошилась обида на собственную нерешительность, вследствие чего ее неразделенная любовь долгие годы для всех так и оставалась тайной за семью печатями.

- Как думаешь, бабушка, он тебя любил? - отогнав грустные мысли, спросила Женя.

- Любил, - уверенно кивнула Зинаида Петровна. - Я видела это в его глазах. - Затем, повернувшись к внучке, внезапно спросила. - Ты когда-нибудь заглядывала в глаза влюбленному в тебя человеку?

II

- Впервые я увидела его, когда мое юное, но уже больное и измученное недугом тело доживало свои последние дни. Лежа в углу сырой пещеры, в ворохе грязного, пропитанного вонью десятков немытых тел тряпья, я умирала, сгорая от жара, крепко поселившегося глубоко внутри. Сил на борьбу больше не было, потому, покорно приняв поражение, я смиренно ждала смерти.

Домой Зинаида Петровна вернулась уже в густых сумерках. Поднявшись по скрипучим ступеням, женщина со вздохом опустилась в старое, плетеное кресло и, накинув на ноги плед, наконец-то расслабилась.

Со временем сирота Иван понял, что ближе Анастасии Степановны человека у него нет и даже иногда стал называть ее просто бабушкой. С появлением нежданной «родственницы» в жизни нашего героя в его доме также произошли изменения: на подоконниках зазеленели цветы, а Мелкий Бим научился приносить тапочки и капризно разбираться в свежести супа.

С того случая соседку Иван больше не встречал: ни утром, ни вечером. И не то, чтобы он беспокоился, просто где-то внутри, совсем рядом с сердцем, тревожно покалывало и тянуло. Потому, возвращаясь однажды с работы, Ваня неожиданно для себя остановился у хлипкой двери, обитой древним дерматином. Нажав пару раз на кнопку звонка, мужчина приложил ухо к двери: в квартире было совершенно тихо.

- Наверное, к детям уехала, - пожал плечами Иван.

Но все же позже поинтересовалась у сидящих на лавочке бабулек.

Утро следующего дня привнесло еще больше сумятицы в уже и без того расшатавшуюся жизнь Ивана.

Наскоро позавтракав и спрятав в нагрудный карман почти разрядившийся телефон, наш герой обнаружил по ту сторону двери, на грязном коврике, крошечного, белоснежного с подпалинами щенка. Тот молча сидел у порога и с интересом заглядывал в глаза открывшему дверь человеку.

Если бы верх взяла все-таки смелость, которой так назойливо кичился принц, то он бы увидел, что, тяжело ступая по каменным ступеням, на площадку поднялась уже немолодая служанка. Остановившись у двери, краем застиранного передника она вытерла пот с красного лица и, наклонившись, поставила корзину у самого порога.

V

III

Через две недели принцесса перестала плакать и звать родителей. Ещё, конечно, не до конца понимая произошедшее, девочка, однако, чётко осознала, что ее бросили и, возможно, навсегда.