Вкушая безмерность...
Неважно всё то, что творилось вначале
Среди безымянных и диких людей -
Вы имя моё даже не прошептали,
Когда вниз сползала по груде камней.
Бросали их вслед, как игральные кости,
Казалось игре той не будет конца.
И не было слов и не просьб - просто в гости,
Вы даже не слали с проверкой гонца.
Узоры уродские из шрамодушья,
Вас так забавляли, себя оголив.
Болезнью сочли горький приступ удушья,
А стон - за профана дурацкий мотив.
Писать на века черновик карандашно...
Запомни то место, где было не страшно
Срываться и падать вдвоём просто в небо.
Писать на века черновик карандашно,
И верить, и ждать, и вручать себя слепо.
Куар
В призрачном хаосе недочастиц
Пошлым покажется мнимое счастье,
Как и дрожание влажных ресниц -
Матричный код вместо тёплого "Здрасьте!"
Зная десятки весомых причин
Рушат гнездовья портовые крысы.
И, как предвестник господства машин,
Плоские шутки дурацкой "Алисы"
Нет доказательства у теорем -
Сколь не ходи от противности липкой,
Жизненный мош, а не дружеский слэм -
Чувства утрировать приторной гифкой.
Думая, вот - одолев теринкур,
Совершенного вида глаголы...
Покидают порог новой школы
"Ожидания, титры, финал"
Совершенного вида глаголы -
Дочитал, всё сказал, замолчал.
Это как неизбежность аборта,
Вечность ждёшь, но вот резус-конфликт.
Видно я из нижайшего сорта,
Одиночным да в душу - вердикт.
Вновь шататься по улицам диким,
И дворняжничать в поиске слов,
И вопрос проходящим безликим:
"Может ты приютить был готов?"
Мне ведь многого в жизни не нужно,
Воспитала нордичность в себе,
Царапиной на старой грампластинке...
По пыльным трактам душ сосредоточий
Ритм странный отбивают кирзачи.
И метрономность пьяных многоточий,
В оскалистость уродливых межстрочий,
Как гнутые заветные ключи...
На кухнях сизодымности аншлаги,
И ночью так писало горячо!
Вояжи ждут блуждающих в овраги,
Ихором лишь символики на флаги,
И что-то там торочат про плечо.
А зрелость моя курит по старинке -
Одну на всех по паре быстрых тяг.
Разделит в гаражах на четвертинки
Разреши мне тебя превозмочь...
А на небе ни зорьки, ни тучки,
Не июнь, не декабрь, не апрель,
Только лай и косматые сучки
С этим миром зашли в параллель.
На часах быстро стынут минуты,
Так преступно-быстра эта ночь.
Начертила дневные маршруты...
Разреши этот миг превозмочь.
И слова говорятся всё реже,
Томной негой себя заменив,
Обнажённые чувства в манеже
Пишут сдержанных стонов мотив.
Вертикальность, упавшая долу,
С горизонтом сравнима точь-в-точь,
Побегу на свидание к Сашке...
Видно есть она, раз так болит,
Междустрочия, рифмы, промашки...
Одинок в этом мире пиит,
Побегу на свидание к Сашке.
И свежайших свезу ему строк,
Коих мчатся в главе колесницы,
Да цветов от неё, не в оброк,
Под мотивы июньской зарницы.
Развернётся пускай подле плит,
Да рыдать станет рифмою новой...
Сашка, нынче любви дефицит!
Всё плыву по реке Бестолковой...
Оживают Тверской фонари,
Я ж без умолку, словно чумная...
Не приближаясь, стали далеки...
Что я ищу... Какие-то ключи...
Иллюзия казалась так реальна,
Дурёха, вспомни - жизнь не идеальна...
Прошу, сердечко, только замолчи.
Солнце там зелёное...
В городе без имени все дома похожие,
Пленники асфальтные в никуда ведут.
Бродят там безликости твёрдотолстокожие,
Без разграничённости на "король" и "шут"
Tabula rasa
В периметре чувства забытые тени
Цинично-жеманно плетут свои шашни,
По рангу и чину расставив мишени
Картечью стреляют из прошлого башни.
По люстре спускается незавершённость,
Наивная вера ползёт по багету,
Прибита гвоздями к стене окрылённость,
Всегда наготове лишь радость рассвету.
Но он далеко и вообще, как химера,
Разбросанный пепел и турки пустынность,
Откуда-то снизу манит атмосфера...
Бессонные ночи, кому вы повинность?!
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- …
- следующая ›
- последняя »