Неважно всё то, что творилось вначале

Среди безымянных и диких людей -

Вы имя моё даже не прошептали,

Когда вниз сползала по груде камней.

Бросали их вслед, как игральные кости,

Казалось игре той не будет конца.

И не было слов и не просьб - просто в гости,

Вы даже не слали с проверкой гонца.

Узоры уродские из шрамодушья,

Вас так забавляли, себя оголив.

Болезнью сочли горький приступ удушья,

А стон - за профана дурацкий мотив.

Запомни то место, где было не страшно

Срываться и падать вдвоём просто в небо.

Писать на века черновик карандашно,

И верить, и ждать, и вручать себя слепо.

В призрачном хаосе недочастиц

Пошлым покажется мнимое счастье,

Как и дрожание влажных ресниц -

Матричный код вместо тёплого "Здрасьте!"

Зная десятки весомых причин

Рушат гнездовья портовые крысы.

И, как предвестник господства машин,

Плоские шутки дурацкой "Алисы"

Нет доказательства у теорем -

Сколь не ходи от противности липкой,

Жизненный мош, а не дружеский слэм -

Чувства утрировать приторной гифкой.

Думая, вот - одолев теринкур,

Покидают порог новой школы

"Ожидания, титры, финал"

Совершенного вида глаголы -

Дочитал, всё сказал, замолчал.

Это как неизбежность аборта,

Вечность ждёшь, но вот резус-конфликт.

Видно я из нижайшего сорта,

Одиночным да в душу - вердикт.

Вновь шататься по улицам диким,

И дворняжничать в поиске слов,

И вопрос проходящим безликим:

"Может ты приютить был готов?"

Мне ведь многого в жизни не нужно,

Воспитала нордичность в себе,

По пыльным трактам душ сосредоточий

Ритм странный отбивают кирзачи.

И метрономность пьяных многоточий,

В оскалистость уродливых межстрочий,

Как гнутые заветные ключи...

На кухнях сизодымности аншлаги,

И ночью так писало горячо!

Вояжи ждут блуждающих в овраги,

Ихором лишь символики на флаги,

И что-то там торочат про плечо.

А зрелость моя курит по старинке -

Одну на всех по паре быстрых тяг.

Разделит в гаражах на четвертинки

А на небе ни зорьки, ни тучки,

Не июнь, не декабрь, не апрель,

Только лай и косматые сучки

С этим миром зашли в параллель.

На часах быстро стынут минуты,

Так преступно-быстра эта ночь.

Начертила дневные маршруты...

Разреши этот миг превозмочь.

И слова говорятся всё реже,

Томной негой себя заменив,

Обнажённые чувства в манеже

Пишут сдержанных стонов мотив.

Вертикальность, упавшая долу,

С горизонтом сравнима точь-в-точь,

Видно есть она, раз так болит,

Междустрочия, рифмы, промашки...

Одинок в этом мире пиит,

Побегу на свидание к Сашке.

И свежайших свезу ему строк,

Коих мчатся в главе колесницы,

Да цветов от неё, не в оброк,

Под мотивы июньской зарницы.

Развернётся пускай подле плит,

Да рыдать станет рифмою новой...

Сашка, нынче любви дефицит!

Всё плыву по реке Бестолковой...

Оживают Тверской фонари,

Я ж без умолку, словно чумная...

Что я ищу... Какие-то ключи...

Иллюзия казалась так реальна,

Дурёха, вспомни - жизнь не идеальна...

Прошу, сердечко, только замолчи.

В городе без имени все дома похожие,

Пленники асфальтные в никуда ведут.

Бродят там безликости твёрдотолстокожие,

Без разграничённости на "король" и "шут"

В периметре чувства забытые тени

Цинично-жеманно плетут свои шашни,

По рангу и чину расставив мишени

Картечью стреляют из прошлого башни.

По люстре спускается незавершённость,

Наивная вера ползёт по багету,

Прибита гвоздями к стене окрылённость,

Всегда наготове лишь радость рассвету.

Но он далеко и вообще, как химера,

Разбросанный пепел и турки пустынность,

Откуда-то снизу манит атмосфера...

Бессонные ночи, кому вы повинность?!