Мой рыжий шалунишка кот
Ужасно любит Новый год!
Он ждет, когда пробьет двенадцать,
Потом бежит с горы кататься.


С детьми затеяв хоровод,
Он со Снегурочкой споет.
В снежки сыграет возле ели.
Салют запустит на качеле.


Слегка замерзнет - и домой,
Спешит усатый озорной.
Согреется - мурчит во мраке.
И невдомек, что год собаки!

Поэт стихи читает в парке,
Отнюдь не радуя зевак,
Ведь он поет в слепом азарте
Не о насущном и делах.


О чувствах тех, что в нем пылают,
О дальних странах и краях,
О лете, о зиме, о мае,
О том, что видит он во снах.


Вещает как свободен ветер,
О снеге, что лежит в горах.
О солнце, о земле, о небе
Глазами гордого орла.


А люд скупой проходит мимо,
Не густо в шляпе от монет.
Плывут усталые машины...
А он же сочинит сонет!


Как птицей стал, покинув город,
Где крошки в радость голубям,
Где воробьи поют лишь хором,
Где места нет для соловья!

Смиряя собственные мысли,
Седой мужчина сделал шаг.
Улыбки праздные повисли
На лицах римлян и зевак.


А он идет своей дорогой
И улыбнется палачу.
Гвоздями проткнутые ноги
Не омрачат его свечу.


Виски сжимают боль и иглы,
Но он убийц уже простил...
Ведь от рождения до тризны
Он людям лишь добро дарил.

Один остался - все погибли,
Один - зато не побежден,
Он не расплачется в молитве,
В груди пробитой сдержит стон.


Идут, смеются... "Ближе, твари!"
"Максима" он нажал курок,
Патроны с ленты поскакали,
Колонне, очередью, в бок.


И будто срезаный косою
В родную землю ляжет враг,
И жизнь уж не важна герою,
Он не отступит ни на шаг.


Но вот в окоп летит граната,
Вдруг улыбнулся, грянул взрыв...
Вокруг лежат его солдаты,
Он командир - один из них.

Хотел я друга - против папа...
Бурчал: "Ответственность - собака!"
Мол вырастишь, создашь семью:
"А я же псов не потерплю!"
Еще твердил, что с ним гулять,
Пока я сплю, не будет мать.


Сказал: "Щенок испортит мебель!"
В подъезде разозлит соседей.
Еще в квартире будет шерсть,
Да и вобще морок не счесть.
Его я слушался как мог,
Сегодня же нашел "комок"...


Лежал, дрожал, глаза, два уха...
Тогда собрался детским духом...
Я знал, что взрослый, что смогу,

Зашелестели лопухи,

А молния порвала небо.

Я вдруг узнал её духи,

И с солнечным простился летом.

31.12.1942 год. Поздний вечер. Где-то в СССР.

Родион сидел на заднем дворе госпиталя, шевеля угли, в которые закинул большую картофелину. Вставив папиросу в рот, извлек из кармана зажигалку и попробовал высечь пламя одной рукой, как когда-то, будучи выпускником строительного техникума, демонстрировавшим ловкость пальцев прелестным подругам. Левой ничего не выходило, а кисти правой у него более не было – оторвало тем же фугасом, который изуродовал лицо.

Япония. Деревня клана «Неутомимой стали».

Глава рода умирает в мучениях от редкой болезни, а все дорогостоящие врачи лишь разводят руками. Последний из них поведал пожилому самураю о лекаре Тё-тё-Каге, живущем у подножия Фудзи.
- Приведи его ко мне, обещай любую награду, – прохрипел старик телохранителю.

Хочу домой. Хочу в края,
В которых долго не был.
Где снегом плачут тополя,
А сосны рвутся в небо.


Там быстрая бежит река.
Стоит избушка деда.
Там звезды ярче, чем всегда
И теплые рассветы.


Где юные мои года
Любви согреты цветом.
Еще там снежная зима,
И мимолетней лето.


Все решено! Спешу туда!
На поезд - и поеду!
Но вот я здесь... Прошли года,
А память впала в Лету...


Текут река и облака.
Деревья - руки к небу...
А сосны ниже, чем тогда.
Избы и деда - нету...

Сегодня день России, а не праздную, но не потому, что на работе. Я люблю свою страну больше жизни, а зная что многие здесь с Украины: Я ЛЮБЛЮ НАШУ СТРАНУ. Считать развал СССР праздником - просто не могу, это были лучшие семь лет в моей жизни.

Любил ходить на парады в честь Победы, часто срывал горло, крича: "Ура!", а с крыльца школы звучал голос Магомаева - "Бухенвальский набат" - как сейчас слышу.