В доме Бальдвина царил поистине идеальный порядок: ни пылинки на голом каменном полу, который, разумеется, не оскверняла солома или вульгарный людской ковер; скатерть с простым, но изящным рисунком, покрывавшая низкий широкий стол, за которым сидели гости и хозяин, прямо-таки светилась белизной – ни единого пятнышка, ни единой крошки. Даже свечи, казалось, боялись таять в присутствии хмурого дверга, лишь робко дрожали огоньками над крошечными озерцами расплавленного воска.

Гризл нервно хрустнул шейными позвонками и поерзал в потертом кожаном кресле. Старик никогда не опаздывал. Никогда... Если уж назначал аудиенцию, значит, был в кабинете минута в минуту.

В Квартале Первогорцев, несмотря на глубокую ночь, вовсю кипела жизнь: то там, то здесь сновали низкорослые широкоплечие фигуры, из приземистых аккуратных домов раздавался лязг железа, шипение, приглушенные взрывы, а в узеньких, словно бойницы, окошках то и дело вспыхивали разноцветные всполохи.

Погружение. Слабые отголоски воспоминаний - игровых и реальных, вперемешку. Слишком сумбурные, чтобы распознать хоть одно. Слишком назойливые, чтобы не обращать на них внимание. Белый шум неизбежен. Никакое программное обеспечение, никакая техника не в силах была погасить помехи во время перехода - это побочный эффект интерпретации сигналов мозга в машинный код.

***
- Прошу вас, пожалуйста... - Арчи скорчился, закрыв голову руками. - Не бейте меня больше, я все отдам.
Над щуплым пареньком склонился широкоплечий гигант с нейро-оптическими протезами вместо глаз. В темноте безлюдного переулка красные объективы придавали его бледному, покрытому шрамами лицу демонический вид.
За спиной у громилы застыли два неподвижных силуэта - его шестерки, которые минуту назад с увлечением пинали извивающегося на асфальте должника.
- Знаешь, Арчи, как я потерял глаза? - Спросил бандит тихо. Голос его был хриплым и низким, словно у старого пса.

Небольшой эпизод

Магнус Рыжеус сидел за грубо сколоченным столом в темном углу таверны «Пиво, ночлег и хорошая драка». Вообще-то, заведение называлось «Борода Кэйоса», но после восстания кэйонитов – последователей Козлобородого – это неоднозначное божество в Голлемее почетом пользоваться перестало… Мягко говоря.

"Он придет..."

Он не мог оставить ее одну… Он обещал, что они всегда будут вместе. Сколько прошло времени? День? Неделя? Год?

Здесь не бывает солнца. Горящие далекой синевой звезды, прохладный ненавязчивый ветер, доносящий едва уловимый запах полыни и васильков, шум темной воды внизу… Трудно уследить за временем в месте, где и понятия-то такого нет.

- Он скоро придет… нужно лишь немного подождать… и он придет…

Ее голос привычно подхватил ветер и унес в темную даль, распугав стайку неторопливо круживших около девушки светлячков.

- Ты неправильно ветки сложил.
Дэмин удивленно обернулся. Позади него стоял щуплый паренек лет десяти. Узкие щелки глаз, аккуратная прическа «под горшок» с ровным пробором, старомодный спортивный костюм (наподобие того, что иногда надевал отец, когда ходил с друзьями на рыбалку).
- Не думал услышать в этих краях сян, - Дэмин поднес спичку к сложенному шалашиком хворосту, но огонь никак не разгорался.

- Баз...
Голос, такой знакомый, нежный, любящий. Реиса?
- Ба-аз...
Не может быть. Что... Что она здесь делает? Висельник отдаст ее на расправу наемникам, потом сдерет шкуру, а мясо отдаст скалозубам! Зачем я только в это ввязался...
- Базя!
Какой еще Базя? Меня так еще никогда не называли... Похоже на кличку для хорька.
- Базь... Бася... ВАСЯ!!!