С отпуском у меня, в этом году, получилась полная ерунда. Начальник упёрся рогом и не дал мне его в августе, а у жены всё по плану и поменять на сентябрь или октябрь, тоже, не получалось. В общем, решили не чудить. Наташка сагитировала свою школьную подругу Анджелу и с моего молчаливого благословения они отправились загорать на берега Антальи.
На работе выпало небольшое окно, и я подумал использовать его с максимальной пользой. Закупившись водкой и пивом, я решил хорошенько нажраться. Разделить мою внеплановую попойку я позвал своего товарища по работе Юрика.

С тяжёлым металлическим скрипом захлопнулись за спиной ворота колонии. Пятнадцать лет, как один день, отмотал Валерка Гвоздь. Весна вокруг цвела, играла буйными красками, привнося в суетливый мир, обескровленный чахоткой зимы – свежесть и перерождение.

В Афганистан Дима Суворов попал зимой восемьдесят четвёртого, добровольно. Была в нём юношеская романтика, в отношении войны: совершить подвиг, вытащить товарища из горящего танка, как в фильмах про войну.

Я смотрю на тебя и не могу понять. Где ты, а где я.
Стерлись линии делившие нас - на против и за.
Мы как ветки растём из одного ствола.
Я смотрю на тебя и не могу понять,
Когда наши зеркала стали отражать одни и те же черты лица.
Мы вместе так давно, что я забыл сколько веков назад, ты сказала мне, да.
Обернулся и не увидел ни черта.

Всё сильно осложнилось тем, что недавно, на тесте высветились две полоски, а после похода в женскую консультацию, не осталось больше никаких сомнений. Она прячет глаза всё утро, старается не смотреть на меня. Улыбается и делает вид, что всё нормально, что ничего не произошло, что у неё в матке не оплодотворилось пущенное мной семя и через девять месяцев из неё не вылезет новый человеку. Но до конца меня убедить в том, что всё прекрасно у неё не получилось. Несмотря на ровность голоса, в движениях проскальзывает нервозность. И самое поганое это то, что я даже не знаю, любовь ли это?

Давыдов вальяжно развалился на диване. Ещё буквально год назад дела шли хорошо. Последняя книга, на тот момент популярного и актуального автора, продавалась неплохо. Критики были в восторге, всё шло как по маслу. Однако, затем, что-то пошло не так. Эта книга его надломила, выжала, как лимон. В результате - запои, драки в кабаках, проститутки, сомнительные связи. В один прекрасный момент, автор Сергей Давыдов, стал персонажем собственных книг.

- Ну, что скажешь Игорь, как книга? – Серёга всё также лежал на диване и жмурил глаза.

Осенние стансы. Пьяные танцы бессмысленных букв,
И не надо пытаться, я только лишь звук.
И я хотел бы сдаться,
Чтобы не было мук.
Только, наверное, поздно -
Я уже труп…

Жарко, как летом, даже в тени
И не скажешь, что осень, что скоро дожди.
Только утром и ночью - можно жить.
Пока солнце не успеет взойти.
Всё по накатанной. Всё как всегда –
Ни счастья, ни любви. А мы с тобой опять –
Где-то посреди.

Хищно взревел мотор и лицо Инги, в полумраке парковки, выхватили огни приборной панели. Подтянутое и строгое, оно выглядело всё ещё достаточно молодо, без всяких подтяжек. После долгой стоянки “Cayenne” тяжело зарычал, подрагивая боками.

Они писали стихи и выходили в окно.

Им казалось так ближе до Бога.

Они пили вино и им было всё равно, что будет потом.

Уйти на стыке, на сломе. Умереть молодым.

Оставаться не досказанным на полуслове –

Это казалось им более важным, более дорогим…