- Не забудь купить себе пельмени, или, что ты там будешь жрать. Готовить я тебе не собираюсь, у меня своих дел хватает, - крикнула вслед мне Светка.

Мать держалась за сердце и пронзительно ойкала. Она сидела на табурете облокотившись спиной к стене, закатив глаза. Над её головой завывал радиоприёмник. Звонкий голос Ротару заполнял всё, небольшое, пространство кухни. Мать запустила руку под выцветший халат и ещё раз выразительно ойкнула, затем показательно запричитала, выдавливая слёзы.
- Ой, Витенька, ну по что мне наказание такое, ой, не могу, Витенеенька! – простонала мать.

Перегруженные жизнью,
Осторожные и злые.
Проблемы сидят на них, как влитые.
И ни шагу назад - только вперёд!
Брейгелевские слепые.
Молча. Ни вздоха, ни тоски –
Под лёд - один за другим,
Третьи ко вторым…
Подобно куполам, из-под воды
Их крик.
Лишённый звуков, лишённый гласных.
Вот пример идеального общества -
Со всем согласных.

Жарко, как летом, даже в тени
И не скажешь, что осень, что скоро дожди.
Только утром и ночью, можно жить.
Пока солнце не успеет взойти.
Всё по накатанной. Всё как всегда –
Ни счастья, ни любви. А мы с тобой опять –
Где-то посреди.

Я хочу на ужин: оладьи с коньяком и фаршированные перцы,
А на завтрак, твоё маринованное сердце.
У меня есть топленное молоко и мёд
И, возможно, нам повезёт.
Мы будем одними из тех, а не теми из этих,
Которым вечно не прёт.

Вот так всегда - ждёшь лета,
а чувство,
Что едешь в трамвае без билета.

На стадионе сегодня не протолкнуться, ещё бы, погода для бейсбола то, что нужно – солнышко, ни единой тучки и полное безветрие. Да и дерби, само собой, Спартак – Динамо. Вот и мы с пацанами сразу после школы ломанулись к Петровскому парку, в надежде проскочить. Хорошо, у Серого кореш знакомый билетами барыжит, помог достать, правда ободрал до цента, так что вечером без марихуаны. Однако матч этого стоит.

Обычно он занимался этим на загородных трассах. Катался по вечерам, подбирая одиноких попутчиц, если таковых не было, снимал проституток, а далее в дело вступал Второй и Петрову оставалось лишь подыгрывать ему. Однако в этот раз всё складывалось совершенно по другой схеме. Петров случайно познакомился с девушкой и между ними завязалось некоторое подобие романа. Всё складывалось как нельзя лучше. Ему даже начало казаться, что она испытывает к нему искреннюю симпатию, хотя конечно это была хитрая и замаскированная ложь. Женщины по натуре своей лживы и не способны на подлинные чувства.

Влад проснулся час назад и лежал с закрытыми глазами на нарах. В камере он был один и это его успокаивало. Дико болела голова, хотелось пить, он многое сейчас отдал бы за баночку охлаждённой Колы. Когда он проснулся в камере для него это не было сюрпризом. Отдельные обрывки вчерашнего вечера он хорошо помнил, в том числе и молодого лейтенанта, который улыбаясь подал ему джинсы.

В обшарпанной хрущёвке, больше похожей на комфортабельный барак, светились редкие огоньки. Вокруг непроглядная тьма, хоть глаз коли, ни одного исправного фонаря на всю округу. Здесь проживали в основном вышедшие в тираж и потерявшие всякую надежду отсюда вырваться, зажить настоящей жизнью. Кто смог - давно уехал, а кто не смог, тот выживал, бился и каждодневно доказывал своё право на существование в этом ущербном мире.

Всю дорогу до ДК, в котором располагалась библиотека, Слава ёрзал на переднем сиденье, периодически поглядывая на часы. Нужно было тащить это чудище, которое едва передвигало ногами на выступление. Можно было конечно отменить мероприятие, сославшись на внезапное обострение язвенной болезни, но Слава не стал этого делать. Ему было интересно посмотреть, как этот клоун выкрутиться из сложившейся ситуации.

Окно номера выходило на серую площадь, присыпанную по краям грязным снегом. Усевшись на подоконник Влад курил, стряхивая пепел в ладонь. Больше месяца прошло, как он выехал из Москвы с презентацией новой книги. Собственно говоря, книга - это громко сказано, скорее сборник ранних рассказов. Сор, который осел в потаённых глубинах записных книжек за десять лет. Однако, этот сор неплохо продавался. Народ “хавал”, даже не задумываясь. Но так, конечно, было не всегда.