Они встретились через несколько дней на том же самом месте - песчаной отмели реки, закрытой с берега густым кустарником. Стен де Лоуви не без удовлетворения отметил, что девушка уже не так сильно смущается, когда он дотрагивается до ее руки. Или когда обнимает за плечи. А теперь молодой аристократ уже несколько раз позволял себе и это. Поцелуй во время первого свидания сблизил их, словно разрушив какой-то невидимый барьер. И, глядя на красиво очерченные розовые губы Ламбертины, Лоуви думал лишь о том, чтобы повторить этот поцелуй. И не только...

Красивый молодой человек, ехавший верхом на холеной вороной лошади, явно скучал. Натянув поводья рукой, на которой сверкнул перстень с крупным рубином, он пришпорил лошадь, собираясь уже развернуть ее обратно. И тут до его слуха донеслось мелодичное и необыкновенно красивое женское пение...

Вы помните старинный зал?

Танцуют сарабанду пары...

Еще никто не умирал,

Но времени осталось мало...

После выхода из Ла Форс Адель де Бельгард осталась практически без средств к существованию и без жилья. Все ее деньги и драгоценности были конфискованы в тюрьме и впоследствии так и пропали. Квартира Эро на Бас де Рампар оказалась опечатана. Розетт также куда-то исчезла.

Говорил Неподкупный долго и пафосно. Притихшие депутаты напряженно слушали его. В какой-то момент, когда Робеспьер сделал очередную многозначительную паузу и обвел глазами зал, Рекамье услышал, как с заднего ряда кто-то нервно кашлянул. Над самым ухом Антуана Рекамье беспокойно прожужжала муха.

Антуан Рекамье, бывший депутатом национального Конвента, толкнул массивную дверь и вошел в зал заседаний. Несмотря на раннее утро и то, что до начала работы оставался еще почти час, многие уже находились на своих местах. Этот день был необычным, в воздухе явственно чувствовалось разлитое напряжение.

Последующие четыре месяца нахождения в тюрьме Ла Форс стали для Адель де Бельгард тяжелым мрачным сном, от которого почему-то никак не получалось проснуться. Или она уже просто перепутала сон и явь... Антуан Рекамье все также продолжал навещать молодую женщину несколько раз в неделю.

Адель сжала левую ладонь в кулак, затем медленно разжала пальцы. Длинный глубокий порез, оставленный хрустальным осколком в день её ареста, уже почти зажил. Только на коже оставался широкий розоватый шрам, который со временем должен был стать совсем незаметным.

Экипаж, везший Адель, добрался до восточной части города и, въехав в квартал Марэ, остановился перед зданием тюрьмы Ла Форс. Даже не верилось, что раньше это, ныне зловещее здание из темно-серого камня, было красивым старинным дворцом и принадлежало брату короля Людовика IX Святого - графу Шарлю Анжуйскому.

Адель открыла дверь, и в квартиру стремительно вошли трое национальных гвардейцев, бесцеремонно оттеснив растерянную молодую женщину и кухарку вглубь прихожей. Четвертый гвардеец встал у входной двери, перегородив ее, очевидно на случай, если "подозрительные" вздумают бежать.