Девочке за тридцать. Не первой свежести. Моложе была аппетитнее. Наверное. Идём по скрипящему снежку. Из театра.

Позвонил ей вчера. Пригласил. Соврал, что заболела сестра. Которой у меня никогда не было. Пропадает билет.

Всегда знал, что одинокие бабы чрезмерно наивны.

Жизнь взаймы... парижское кафе,

Музыка... и отзвук обертонов,

Дождь стучит по стеклам монотонно,

Повторяя простенький рефрен.

Будет всё красиво, как будто бы снял тот фильм -

Может, сам архангел, а, может быть, кто-то cвыше.

Этот старый город, кафе, где с тобой сидим,

В тот осенний вечер, где небо легло на крыши.

Невыразимая тоска,

Застывшая под небесами...

Она соперничала с нами.

И как и ты - была близка.

Я пару бледных асфоделей

Кладу на дно глубокой лодки.

Слегка завять уже успели,

Их век, как и людской - короткий.

Морской омытая волной,

Слезами истинного чувства,

Ты скрыта в глубине седой

Шершавой ракушкой моллюска.

В решетках застряли ветви...

Тоска обнимает сердце -

Теперь оно будет в гетто,

В пол шаге всего до смерти...

Я любил тебя в прошлой жизни.

Когда ты выглядела смешной девочкой

с невинным взглядом

и алым порочным ртом.

Алым, как лепесток растоптанной розы.

Уходя - уходи,

Перекраивай время в аршинах

Под удары в груди

И неистовый свист камышиный...

Я шёл вдоль гранитной набережной. Слева, внизу, темнела вода. По ней, как маленькие кораблики, плыли жёлтые и бурые листья. Ветер был не сильный, но холодный и пронизывающий до костей.