Полночи Пашка не спал. Он вертелся на своей узкой и жёсткой кровати, а в голове билась одна и та же мысль. Пашка вспомнил тот маленький заветный ключик от ящика в кабинете Грановского. Ящика, где хранились пропуска. Он посильнее напряг память. Да, точно, этот ключ болтался на одной большой связке, которую Грановский сунул тогда в карман. На этой же связке, скорее всего, был и ключ от его кабинета.

- Где ты шляешься, Миронов? - нотки раздражения в голосе Грановского не предвещали ничего хорошего.

Пашка столкнулся с ним в коридоре центрального корпуса, когда шёл из бухгалтерии.

Маленькая девочка уже издали узнала Пашку и радостно заулыбалась. Он потрепал её по голове, присел на корточки и протянул леденец.

- Спасибо, дядя Паша, - прошептала девочка и взяла угощение.

- Сколько ей? - спросил Пашка у Елены.

Церковный хор пел слова молитвы. И Пашка повторял их про себя, чуть шевеля губами. Пение неслось вверх, к высокому церковному куполу. У ликов святых мерцали огоньки свечей, и впервые за долгое-долгое время Пашка почувствовал внутри какое-то умиротворение.

Спи, моя милая. Ноченька темная,

Под образами лампадка чуть теплится...

Стекла во льду - голубые, узорные,

Песню поет за окошком метелица.

Падал мокрый снег. Падал и сразу же таял, едва касаясь земли. Под ногами чавкала грязь. Ещё и сильный, пронизывающий ветер подул, и Пашка, поежившись от холода, отвернул крышечку фляги и сделал большой обжигающий глоток. Он вспомнил свой первый расстрел. С этого времени, казалось, прошла уже целая вечность. А сейчас уже и водка перестала помогать. Не спасала она от проникшего в сердце холода и тоски... и чувства того, что делает он всё не так, не правильно. Не так, как должно быть. А как должно быть?

Пашка тряхнул головой, стараясь прогнать эти навязчивые мысли.

- Присаживайся, Миронов! - Грановский сделал приглашающий жест рукой, и Пашка сел напротив него за стол.

В помещении ощущался резкий табачный запах. Пашка сглотнул, чувствуя, как засосало под ложечкой.

Пашка подошёл к небольшому, висящему на стене овальному зеркалу и взглянул в него. Из зеркала на него смотрел худощавый парень с прямыми русыми волосами. Серые глаза, прямой нос, высокие скулы. Пашка никогда раньше особо не рассматривал свою внешность, а тут вдруг пристально вгляделся в своё отражение, провёл рукой по волосам.

Когда Елена оказалась совсем рядом, из Пашкиной головы вылетели все, заранее приготовленные слова. Он молча стоял, чувствуя, как сильно колотится в груди сердце. Руки почему-то похолодели, и он засунул их в карманы.

- Паша? - Елена внимательно посмотрела на него, - это ведь не он тебя прислал?

Пашка понял, что она имела в виду Грановского и отрицательно покачал головой.

Елена смотрела на него, в её взгляде читался всё тот же немой вопрос.

- Я сам, - тихо ответил Пашка, опустив голову.

На следующий день Пашка зашёл на городской Почтамт. Отправил матери бОльшую часть своей первой получки. В перевод он вложил совсем маленькое письмецо, пару предложений:

"Жив, здоров, устроился на работу. У меня всё хорошо, не волнуйтесь."