Луч рассветного солнца окрашивал небо в розовый цвет, который, разливаясь, становился все ярче и ярче... И вот, из бледно-серых облака стали ярко-розовыми, а затем и алыми, как будто наполнялись кровью, началом новой жизни.

Жалеют бездомных котят, инвалидов,

Детей в детском доме, убитую птичку.

У жалости столько личин разных видов,

Но хуже, когда она стала привычкой

Лорвик Вьенн, третий советник Тайного Совета Империи быстро шел по коридору. Серебристые, длиной до плеч волосы мужчины развевались в такт его стремительным шагам. Худощавое лицо с острыми скулами, серые глаза, плотно сжатые губы - все выражало решимость.

Тень ангела на стене,

На старой кирпичной кладке.

И будто бы в полусне

Ты топишь тоску в вине,

Сжигая мосты обратно.

Помню дом твой маленький у реки,

По весне там сакура, вся в цвету.

На воде вишневые лепестки...

Как ждала ты, когда я к тебе приду.

Обнимала страстно и горячо,

Кимоно сползало на пол волной...

Под мерцанье маленьких светлячков.

Ты шептала нежно: "Любимый мой".

Безрассуден был я и, верно, глуп.

Все найти хотелось какой-то рай

На земле. Собрался однажды в путь

И небрежно бросил тебе: "Прощай!

Уезжаю, может быть, навсегда."

Тело затекло от длительного сидения на жестком металлическом сидении. Нещадно болела спина. Находясь здесь, в полумраке, Фабьен потерял счет времени. Сколько уже просидел он так, ожидая дальнейшего решения своей участи - двадцать минут, час... или вовсе полдня?

Я хочу пройтись по большому саду

И рукой прикоснуться к резной ограде.

И быть может вспомню, как здесь когда-то

Я гуляла с Вами в старинном платье.

Тело кинули в общую яму,

И гашеную известь вразброс -

Как последний аккорд этой драмы.

Ни процессий, ни траурных роз...

В усадьбе Малиновской с раннего утра царило лихорадочное оживление. К обеду ожидали приезд молодого барина, прибывающего из-за границы. Большой самовар был начищен до блеска, пуховые перины в спальне взбиты чуть ли не до потолка, полы в доме тщательно надраены, а к обеду пекли огромный черничный пирог. Молодой барин Николай Петрович особенно его любил. Не был он в родном имении почти шесть лет, обучаясь в академии изящных искусств в самом Париже.

Незадолго до своего отъезда в Англию, Шанталь навестила Лилиан. Как оказалось, спустя неделю после выхода из Ла Форс, у Лилу родилась девочка. Ангелы не обманули ее и в этот раз. Малышка Женевьева оказалась такой же рыжеволосой, как и ее мама.