В одном маленьком, но очень уютном городе, где было много парков и клумб, жила девушка. Быстрые белки и разноголосые птицы радовали горожан, отвлекая их от мирской суеты и домашних дел. Маленькая река, петляя по городу, делала жизнь взрослых и детишек более красочной и разнообразной. Рыбаки наслаждались процессом ожидания клева, а дети – мелкими песчаными пляжами.

Очень трудно в руке держать кисть. Пальцы не слушаются. «В морской узел может связать их?» - пыталась шуткою побороть беспомощность хозяйка непослушной руки. А фантазия рисовала сказочные образы среди восточных узоров и небо в солнечных бликах…
Марина всегда разрывалась между танцами и рисованием. Одно другому не мешало. И сейчас, не смотря на все возрастающую скованность, порадует любого опытного партнера, пригласившего ее на танец… Остался только вальс. Лишь мелодия вальса способна немного раскрепостить непослушное тело молодой увядающей женщины.

Жило-было человеческое тело. Оно хорошо пило и ело, потому что с детства ему твердили: нужно хорошо кушать, чтобы вырасти.
Человеческое тело пошло учиться в школу. У него были мозги, поэтому оно хорошо училось. Тело должно было помогать другим. Оно давало списывать, решало задачи, писало сочинения другим, потому что человеческое тело всегда было должно. В результате осталось без мозгов. Оно стало глупым телом, поэтому над ним безжалостно смеялись.
У человеческого тела были ноги.
- Эй, тело, сбегай туда, - командовали одни.
- Эй, пойди сюда, - звали другие.

За ветку большого дерева крепко держался маленький орешек.

- Отец, позволь мне остаться, я не хочу уходить.

Далеко не каждому дано разглядеть в ребенке талант. Талантливые дети - белые вороны среди обыкновенных ребятишек. Родители не знают, с какой стороны подойти, чтобы заинтересовать школьника учебными предметами, учителя опускают руки и ставят на ребенке клеймо неуспевающего.
Досталось и Валику. Если в садике воспитатели умилялись добродушным малышом, то в школе дневник мальчика пестрел замечаниями и неудовлетворительными оценками.

Квартира на первом этаже долго ожидала своих жильцов. Никто ее не покупал, даже в аренду ее сдать не могли. Мусорные баки под окнами издавали зловония. Входную дверь не меняли с прошлого века. Своим исцарапанным и грязным видом она пугала не только покупателей, но и всех жильцов подъезда.

- Пошел вон, отвали от меня! Прицепился, как банный лист, вот зараза! - громко ругалась девушка, время от времени, оборачиваясь на высокого и очень симпатичного подростка, который шел за нею по пятам.
- Ты чего, Наташа? – спросил подбежавший к ней перепуганный мальчик – ее младший брат.
- Ходит и ходит за мной. Всех девчонок с класса влюбил в себя, одна я не влюбилась и не собираюсь влюбляться, - из уст юной девушки неслася брань и нецензурные выражения, которые нежелательно было слышать шестикласснику.

В городе живет старушка неопределенного возраста. Пожилая женщина давно не покупает новые вещи, а носит те, которым тридцать или сорок лет. Кушать готовит редко, любит чай. В квартире грязно и плохо пахнет. Никто из родственников или друзей ее не навещает, и она ни к кому не ходит в гости. С соседями не общается, здоровается сухо, очень редко включается в разговор. Неминуемо угасает интерес к жизни, когда к человеку приходит его осень.

Ох и пила Раиса, чего ж не пить? Улица такая. Почти все здесь пьют; коль не все, так через одного, если не дети, так внуки тех, кто понаехали со всего мира в это когда-то процветающее село.

В былые времена ко мне во снах «стихи» приходили. Ночью нравились они мне очень. К утру помнила всего несколько строчек, а остальные - небеса назад забирали, иначе, куда они девались? Приятные и странные ощущения вызывали, пришедшие из «ниоткуда» мелодичные переливы слов. Собрав волю в кулак, я настроилась записывать. Быстро протерев глаза, переносила на листик тетрадки то, что приснилось.