Каляка спрашивает Мазюку:

– В Африке кто живет?

Та отвечает:

– Слоны.

– А в лесу?

– Медведи.

– А медведи к слонам ходят в гости?

– Каждый день.

– И чем угощаются?

– Пирогами.

– Сладкими?

– Очень даже.

– Интересно, а когда медведи приходят – разуваются?

– Нет, конечно.

– Ой, тогда пошли скорей к слонам. Там разуваться не надо.

Прибежала Каляка к Мазюке и кричит:

– А знаешь, я-то считать умею!

– А ну, докажи.

Каляка показала на себя:

– Первая.

Показала на Мазюку:

– Вторая.

Мазюка сразу спорить:

– Почему это я вторая? Сама ты вторая!

А Каляка ей:

– Я считаю, мне и решать, кто первая, а кто нет.

– Не правильно считаешь! Давай лучше я.

И показала на себя:

– Одна.

Ткнула в Каляку:

– Другая.

Все, что касается души,

Давно изрек Сократ.

Но он ошибку совершил,

Хотя не виноват.

– А чем питается душа?

Получен был вопрос.

– Познанием! – так, не спеша,

Учитель произнес.

Для тех времен такой ответ

Был верен, но сейчас,

Когда минула уйма лет,

Все изменилось в раз!

И вот душа не ест, не пьет,

Ей разносолов нет,

И жадный, толстый за нее

Все слопал интернет.

Все знания собрал и съел,

Стихосложение – фасон, но мысль важна.

Уму причудливая форма не нужна.

К чему строчить на все лады, как мы полны

желания, мечты, любви и красоты?

С таким же рвением глисты, киты, коты

могли бы хвастаться избытком доброты.

А сумасшедший – тот наоборот,

Доказывал бы, что не идиот.

Если честным, то до конца. Если уж гением называют человека очень особенного в чем-то, то это может быть что угодно: наука, литература, музыка, вышивание крестиком или художественный свист. Столь однозначные утверждения свойственны юности, поскольку вместе с ней рождаются и умирают. А мне они кажутся вечными.

Тот гений, о котором я вспомнинаю, как и всякий приличный гений, очевидно, жил в конце семидесятых, был до безобразия худым студентом филфака, носил длинный кожаный плащ, пил портвейн и редко стриг ногти.

На носу у Машки разом,

Примостились пять веснушек,

Та косит веселым глазом:

– Пап, любуйся на солнУшек!

– Как, глупышка, ты сказала?

Будет правильно «веснушки».

Дочь гримаску показала:

– На моем носу – солнУшки!

– Ладно, с этим все понятно,

Но зачем солн-ушкам «ушки»?

– Как же солнце их заметит,

И согреет им макушки?!

В общем так, мои солнушки

Очень славные подружки,

Носят ушки на макушке,

Греют рыженькие брюшки!

Суетливо день заглянул в окно:

– Мне уже пора. Чем могу помочь?

Нечем более. На дворе темно,

Во владения заступает ночь.

Светят звезды, чистого серебра

Наливая в пряди своих волос,

Закрывает бережно тьмы волна,

Горизонта дальнего светлый плёс.

Я зажег свечу на пустом столе,

Задрожал испуганно желтый свет,

Как-то холодно стало, зябко мне,

И в душе сейчас не спокойно, нет.

Все вокруг исполнено тишины,

Я тобою бредить могу во сне,

Я пью стихи, виденья Ваши

Теснят глухим волненьем грудь,

Печалей образ так не страшен,

Как думы не дают уснуть.

Забрел случайно на какой-то сайт литературный. Ну, вам скажу, друзья, забавна там компания. Читал их комментарии. Смешно и грустно стало. Решил поделиться. Вот несколько цитат: курсивом – стихотворные, остальное

КОММЕНТЫ

Я покидаю Вас навеки,

Прощайте ангел – не судьба,

Усталые сомкнулись веки,

Ведь жизнь – извечная борьба.

Эй, эй! Куда? Ты чо, козел!

Совсем, дурак, с ума сошел?

Не, не козел он, а осел!

Мы уехали на дачу!

Чтобы Машке помогать,

И решить одну задачу –

На трубе учу играть.

Дочку это подбодрит,

Впрочем, ей совсем не лень,

На трубе вовсю дудит,

Что есть мочи целый день.

Нам и в городе не плохо,

Да соседи – вот беда,

Слышно только: ахи-охи,

Не довольные всегда.

Ладно, мы теперь на даче,

Слава богу, из соседей –

Глуховатый дядя Федя,

Да еще, слыхал, медведи.

Машка принялась за дело,