На красоту смотрю, но блеск не манит,

Тому одна из множества причин,

Что страсть обнимет дерзко, но обманет,

А ум – достоинство стареющих мужчин.

"Ах ты ж, склероз! – опять встрепенулся Василий, – Чтоб тебя!" – и закричал:

– Колька! Эй!

Парень уже взялся за ручку двери и хотел юркнуть в подъезд.

– Чего?

– Смотри, про наш разговор ни гу-гу! Помалкивай!

– Тогда и ты про полтинник молчи! – кивнул Колька и исчез.

– Неуч неучем, а хитрый, – ухмыльнулся кот.

План реализовался сам собой. Полдник. Во дворе никого, солнце, как печка, лавка свободна.

И к чему нам ненужные споры?

Перспективы бывают просты,

Ты сегодня малюешь заборы,

Ну, а завтра для Лувра холсты.

Поэты ходят пятками по лезвию ножа

И режут в кровь свои босые души.

В середине семидесятых бобины с записями его песен стоили дороже денег, грампластинки фирмы «Мелодия» были огромной редкостью, а любовь к нему всенародной.

Мужчина однолюб – достойная черта,

Надеясь на добро, получите беду!

И пусть его душа для многих заперта,

Несчастной непременно сделает одну!

Под звонкую гитару с хорошим перебором

Мелодия вспорхнёт, как пламя у свечи,

И струны задрожат томительным узором,

И я спою про нас и огонёк в ночи.

Я буду петь про всё, про зной и непогоду,

И мысли ворошить под струями дождя,

Про медную трубу и огненную воду,

Про то, как не нашёл и потерял тебя.

И всё что не сбылось, но мило улыбнулось,

И что толкнуло нас на этот долгий путь,

Про то, что не сошлось и как не повернулось,

Ведь прошлого воды уже не зачерпнуть.

Предложение ко всем желающим сыграть в подражания!

Вот, как, например, выглядит Тютчевский оригинал:

Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний, первый гром,

как бы резвяся и играя,

Грохочет в небе голубом... и так далее.

А так может выглядеть подражание в виде экспромта:

Люблю доску в конце забора,

Когда осенний полный сад,

На ветках фруктами играя,

Зовёт и манит будто рад.

Досочку ловко отодвину,

Город скорчился - тих и муруг.

Я ж бессонницей маюсь,

Грежу, жажду, мечтаю,

Фантазирую: вот бы... А вдруг?..

НОЧНЫЕ ТЕРЗАНИЯ

Я бессонницей маюсь,

И мозги извожу,

Всё представить стараюсь,

Как тебе покажу,

Что надумал такое,

Захотелось того,

Это что-то другое,

В общем так, ничего,

И не то что, а как бы,

Ни туда, ни сюда,

Я конечно и да бы,

И не то, чтобы да,

Колька уговаривал кота:

– Вась, а Вась? Скажи словечко!

Тот молчал.

Пацан подсел ближе и опять запел тягучим голосом:

– Ну, Вася-я! Скажи чё-нибудь. А?

Василию Колька надоел. Но и с лавки уходить не хотелось. Солнышко тут такое яркое… Тепло. Воробьи, опять же, рядом. Чирикают, задиры. Дочирикаются…

– Вася-я-я! – гнул своё Колька. – Ва-а-ась!

– Ну, чего пристал? – поднял голову кот. – Видишь, лежу, греюсь. Не охота мне с тобой болтать. Дай отдохнуть!

11. 52. 02 p.m.

Время! В голове, словно тени, заскакали, запрыгали чудовищные опасения. Чёрт! Две минуты. Чем больше я думал, тем сильнее волновался. А таймер неумолимо отсчитывал секунду за секундой. Дерьмо!

Поначалу всё казалось забавой. Теперь – нет. В горле замер тошнотворный комок. А если получится?! Я ведь, вот, стою тут жив-здоров. Как обычно. Но и он – тоже скоро появится! То есть, это я… Чушь какая!

11. 53. 44 p.m.