Я забыл тебя и теперь слова,

Что кричала во след молва,

Ничего не значат для нас с тобой,

Переполненных пустотой.

Злым укором звучать в чужих глазах

И упрёком в твоих устах –

Так любовь расчёт, получив как чек,

Обрекает себя навек.

Небыль – ныне одна стезя,

И разлука, как тень в росе,

Безразличием, словно клинком, скользя,

Моет горе в моей слезе.

Тине. С нежностью

Моя услада. Светлый ангел!

Ах, как же долго и любя,

я жду, что сила заклинаний

для встречи вызволит тебя.

Вернёт из плена серых будней

Строку волшебную стихов,

И станет ветра безрассудней

Печать невидимых оков.

И в пыль развеются печали,

И вмиг разлуку прекратим,

А всё, что раньше не сказали,

Словам и чувству отдадим.

Чувства исчезают,

ускоряя бег,

души укрывает

белый, белый снег.

В сердце остывая,

счастье тихо ждёт,

может быть растает

белый, белый лёд.

Белое теченье

белых, белых рек,

в белое забвенье,

может быть навек,

скроет боль разлуки,

горести с бедой,

тяготы и муки

и тебя со мной.

Жил-был кот. А рядом пёс.

Возле дома. Во дворе.

Кот был сер, а пёс был бос.

Всё случилось в декабре.

Тине. С надеждой

Рубашка в клетку, друг сердечный,

и путеводная звезда,

разлук печальных, бесконечных

ужель не сгинет череда?

Слова твои – моя отрада,

твой нежный слог – мечта моя,

твой образ глаз моих услада,

Ах, как же грустно без тебя!

Верни былое наслажденье

живой строкой в мои стихи,

и, пусть на краткое мгновенье,

но сердце счастьем освети.

"– Ты будешь мною любима.

– Я буду любима тобой"

В окошко бил осенний ветер,

по крыше бойко дождь стучал,

а я как будто не заметил,

всё то, что раньше замечал.

Ты, внешне как бы недоступна,

своею хитростью горда,

мне намекаешь поминутно,

что, мол, айда, уже, пора.

Но я под звон холодных капель,

и шум осеннего дождя

кажусь кукушки глуховатей,

не слыша ровно ничего.

Ещё есть времечко! До ста

пока судьба не досчитала,

целуйте жизнь свою в уста.

Да чтоб сердечко трепетало!

Я дедом дряхлым не желаю

Быть по прошествии годов,

Чтоб хамом стать и скупердяем,

Да срать, пардон, не сняв штанов.

Глотать паршивые таблетки,

В собес за пенсией стоять,

И чтоб в окно, как мышь из клетки,

На всё прошедшее вздыхать.

Болеть, пердеть, стареть и жухнуть,

Над нами рок небесный шутит,

с усмешкой хитрою шалит,

то нить судьбы в клубочек крутит,

то тайну дерзкую творит.

Влюблён, как пьяный воробей,

в осеннее приволье,

в горячий бархат тополей,

в бескрайнее раздолье

небес молочной синевы,

листвы прозрачной фрески,

и окоёмы тишины

в полях и перелесках.

Заметала осень лето,

Зло сжимая кулачок,

Где-то цветом, где-то ветром,

Где-то чем-нибудь ещё.

И дождями заливала,

И кленовым кумачом,

И деревьями качала,

Или как-нибудь ещё.

Застилала-укрывала

Опадающей листвой,

И устала. Задремала

Между небом и землёй.

Как младенец в колыбели,

Повернувшись на бочок,

Осень спит под птичьи трели,

Или чьи-нибудь ещё.