Редко бываю в Москве, а тут приехал по работе на два дня. Иду вдоль проспекта, ищу гостиницу. Смотрю то в телефон, то на фасад.

И вроде дошел — карта показывает, что вот то самое здание. Но вывески нужной нет, я поискал, даже заглянул за угол. Нет, вывеска только одна и в полздания размером, золотыми буквами. «Всероссийское общество глухих».

Ну мало ли, думаю, где нынче гостиницы. Зайду.

Захожу, там проходная и охранник. И я, видимо под впечатлением от названия над входом, говорю ему:

— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, А ГОСТИНИЦА НЕ ЗДЕСЬ НАХОДИТСЯ?

*закрывает дочитанную книжку и задумчиво сцепляет пальцы за головой*

Книги, конечно, меняют людей. Вот взять хотя бы меня.

В универе я безнадежно влачился за одной однокурсницей. Череда моих безответных влюбленностей вообще довольно длинна, но видит бог, я выбирал самых невероятных

Хотя вряд ли бы мои одногруппники с этим согласились: она была убеждённой ботаничкой, всё делала по правилам, не прогуливала пары, напоминала преподам о заданиях и страшно расстраивалась из-за четверки там, где остальные были рады трояку.

Когда тебе девять, под тобой велосипед, а впереди спуск, жизнь начинает говорить с тобой на единственно понятном языке. Остается только ответить ей действием и выжить.

Мы с мамой приехали в гости к какой-то тётушке в Белую Калитву, пошли на пляж, мама осталась загорать, а я поехал исследовать окрестности. Велосипед «Дутик» был мне уже немного маловат, но разве ж это препятствие для исследователя.

И я нашёл гору. Центральная аллея парка, длинный спуск с широкой лестницей, а сбоку у него — бетонная дорожка для колясок, ровная, как взлетная полоса. Метров сто чистого восторга.

Бpoдили c дeвyшкoй пo гopoдy, глaзeли пo cтopoнaм. У пpиcтaни вoзлe Пeтpoпaвлoвcкoй кpeпocти cтoят тpи кaтepa нa вoздyшнoй пoдyшкe: oдин бoльшoй, втopoй пoмeньшe и тpeтий coвceм мaлeнький.

— Cмoтpи, Mapинa — пaпa-кaтep, мaмa-кaтep и иx кaтepёнoк.
— A ктo из ниx пaпa, бoльшoй?
— Hy дa. Hy или нe знaю, мoжeт, y этoгo видa caмки кpyпнee.
— Или этo мaмa-кaтep-oдинoчкa c двyмя кaтepятaми.
— Или пaпa-кaтep нopмaльнoгo paзмepa, a мaмa-кaтep тaкaя бoльшaя, пoтoмy чтo бepeмeннa.

Перекуси всем.
Перекуси вновь.
Жадно кусай снэк,
Жирный готовь плов.


Перекуси сейчас,
Перекуси потом,
Сала достань шмат
И откуси ртом.


Смело черпай вглубь
Ложкою айс-крим.
Если придет кот,
То поделись с ним.


Не перевари рис,
Не пережарь тост,
Переверни блин.
Счастья рецепт прост.


Перекуси там,
Где за едой смех.
Кухня почти храм.
Не перекусить — грех.


Перекуси сам.


И позови всех.

Я когда-то работал в детском благотворительном фонде. Фонду помогали несколько компаний-спонсоров, но однажды мы взяли и победили ситуацию без спонсоров. Буквально силой голоса. Об этом и расскажу.

Вообще, пока я работал в фонде, все время чувствовал себя слегка неловко. Например, потому что ни тогда, ни сейчас терпеть не мог слово «благотворительность». Ну какое-то оно... приторное, липкое, как будто все причастные должны всегда ходить с влажными глазами.

Трижды бывал в автоаварии, но запомнилась первая. Мне было лет, наверное, шестнадцать, мы с папой возвращались из деревни в Питер по Киевскому шоссе. Температура около ноля, снег, на дороге слякоть. Наш Гольф доверху забит коробочками и свертками, потому что нельзя просто так взять и уехать от бабушки без припасов. Там соленья, сушеные яблоки, куриные яйца, мороженые грибы и разные части всяких сельхозживотных.

Мы несёмся сквозь снег по даухполосному шоссе и тут впереди возникает автобус. Он едет ходко, раскачиваясь как корабль, но все равно недостаточно быстро, можно и обогнать.

Если каждый раз делать ставку на простые решения, то через какое-то время сложные просто перестают приходить в голову. Они буквально становятся недоступны.

Человек отсоединяется от мира сложных решений. Вернуться к ним... я не знаю, можно ли к ним вернуться. Нужна большая работа над собой, но обычно всё время занято поиском новых простых решений.

У меня есть несколько знакомых, которые водят своих детей в детский сад. Если приглядеться, их объединяет одно — им самим в детском саду было бы лучше, чем детям. Подождите возмущаться, здесь нет иронии.

Детский сад для взрослых — это же представьте, как хорошо.

Сначала, конечно, нравится не всем. Кто-то плачет, пока его ведут в группу, извивается, тянет ручки назад — там, на входе, остался телефон. Еще некоторое время по инерции хнычет, выпячивает нижнюю губу, но потом отвлекается на кубики. Очень скоро складки у него на лбу разглаживается, лицо приобретает безмятежное выражение.

В семь лет я приехал из города в деревню и многое в ней поражало меня. Рафинированного городского мальчика — и вдруг с головой в жирную круговерть деревенской жизни. Это вторая история про деревню.

Есть у меня знакомые, кто тоже проводил детство в деревнях, и все говорят про ощущения, что там прошла чуть ли не половина жизнь. А этом суть самого чувства удивления — оно умеет спрессовывать время. Длинная жизнь, пожалуй, тем только и отличается от короткой, что в ней вы бывали много чем удивлены. Но я отвлёкся.

Пятки