Он гнался за призраком Солнца,

Надежд и мечтаний полон,

И волею злой Нептуна

Стал жертвой свирепых волн.

Сияющие горизонты

Исчезли в клубах тумана,

И, канув в хищную бездну,

Он лёг на дно океана.

Берега больше не ищет

Дозорный в гнезде вороньем,

Щупальца спрутов ласкают

Грудь девы на галионе.

Изъели ракушки клинкер,

Прогнили реи и тросы,

Добычей мурены и краба

Лихие стали матросы.

Судьба такова человека:

Вместо мундира Космического Патруля на нём сейчас были костюм из чешуйчатой ткани, чёрный плащ, наброшенный на одно плечо, и высокие лакированные сапоги. Из плетёной кобуры на поясе высовывалась рукоять неизвестного мне оружия.

Дверь затворилась автоматически, когда я вошёл в квартиру. Неужели он взломал её, пока я пребывал в ступоре под действием ретроспектора?

— Я нахожусь на расстоянии почти двух парсеков от Нарто, — сказал Ларла, словно прочитав мои мысли.

Я вернулся в свою квартиру — немногочисленный персонал предприятия Треста размещался в длинном индуратовом блоке на полпути к космопорту, снабжённом всеми удобствами лучших гостиниц галактики — в полной растерянности. «Наблюдайте за его реакцией», сказал Ларла. Особой наблюдательности не требовалось — Дени Руса точно громом поразило. Почему упоминание «Таосской Медузы» вывело его из равновесия? Что это была за картина? Какое отношение к этой тайне имел офицер Космического Патруля?

Прошёл месяц, в течение которого я с головой погрузился в работу. День на Нарто длился пятнадцать стандартных часов, но деятельность предприятия Галактического Небулиевого Треста соответствовала земному расписанию. Опыты с силовым куполом отнимали всё моё время. Поставленная Дени Русом задача оказалась чрезвычайно трудной. Что бы я ни делал, потолок защитного поля упрямо отталкивал излучение небулия.

Нарто, вторая планета Проксимы Центавра, представляла собой довольно мрачный мир выветренных каменистых холмов, окутанный пригодной для дыхания, хоть и разрежённой, атмосферой и лишённый естественных водоёмов и животной жизни.

Забыть хочу твой томный взгляд —

Устал я жить тобою!

Твоих губ нежных сладкий яд —

Устал я жить тобою!

И блеск твоих печальных глаз —

Устал я жить тобою! —

Изгнать из сердца бы за раз,

Устал я жить тобою!

Забыть навек твой звонкий смех —

Устал я жить тобою!

И страсть неистовых утех —

Устал я жить тобою!

Касанья бархат твоего —

Устал я жить тобою,

Дурман дыханья твоего —

Устал я жить тобою —

Когда-то в земных языках бытовало выражение: «свет в конце туннеля». Оно означало долгожданное изменение к лучшему в сплошной череде невезений. Такой свет вспыхнул для меня, когда я внезапно получил приглашение на работу в Галактическом Небулиевом Тресте. Подумать только, оно пришло не от кого-нибудь, а от самого Дени Руса, президента и главного акционера, одного из богатейших и влиятельнейших людей Земли!

5: Африка против Карпат, три-два

Звуки в пустыне разносятся далеко, и я затруднялся определить, на каком расстоянии находились машины. Я запоздало подумал, что нелегко будет попасть из арбалета в движущуюся цель, и что даже автоматная очередь едва ли заставит кортеж Его превосходительства остановиться у заброшенной хибары, как судьба преподнесла мне очередной сюрприз из серии, начавшейся с телефонного звонка в сочельник.

Франк Медро, приятель Женевьев из движения сопротивления, был худощавым жилистым человеком с иссиня-чёрной бородой и нервно бегающими глазами. В отличие от большинства монкадорцев — я имею в виду людей — он казался чистокровным белым.

3: Тень над Монкадором

Вампиры! Чудовища славянских преданий, сказочные неупокоенные мертвецы, неутолимо жаждущие крови! Абсурд!

— Женевьев, — сказал я, — это невозможно! Вампиры — легендарные существа, плод человеческого воображения!

— Фольклорные вампиры, может быть, — согласилась она. — Мёртвые, встающие, чтобы пить кровь живых — Вы правы. Но не эти вампиры.

— Женни, — вмешалась сеньора Чагас, — на дворе всё-таки Новый год. У нас гость. Не дадим им победить.