Ты вышел во двор
И глянул на небо,
Что видит твой взор?
Синева вдруг враждебна.

Была жизнь прекрасна,
Работа, семья,
Теперь час ненастный,
Теряется "Я".

Кому ты поверишь?
Кто скажет как есть?
В себя лишь уверишь,
Вранья ведь не счесть.

Нет больше границы,
Меж правдой и ложью,
И только лишь птицы
Поют осторожно.

Мальчик лежал в кровати, натянул одеяло по самые глаза, не отрывая взгляда от угла комнаты. В окно светила полная Луна, и тьма в самом буквальном смысле тянула к нему свои щупальца. Мальчику чудился тихий, похожий на шелест сухих листьев, смех. А мама вот уже третий день допоздна задерживается на работе, и он не хочет беспокоить ее своим «детским воображением».

Я проснулся? Вроде бы, да. Дышу и вижу свои руки. Можно выдохнуть. Эти кошмары посещают уже не первую ночь. Как избавиться? Главное, снова не уснуть. Чтобы не увидеть продолжения. С одной стороны - хочется. С противоположной - вовсе нет.
В моих снах все оставались живы. Но это уже детали. Да и кому это будет интересно, когда все выживают. Тем не менее, продолжу. Хотя бы для того, чтобы кто-то еще помимо меня это узнал.

Открыл я глаза, когда меня колотила дрожь. Обнаружив, что лежу на сырой земле с редкой порослью травы, пришел еще в больший ужас. Где я?

Сооружение, которое, казалось, подпирало сам небосвод, взмывало к небу испещрёнными сетью трещин черными стенами, возвышалось над ними. В немногочисленных провалах окон можно было увидеть только лишь непроглядную сосущую черноту. Холодный ветер колыхал розы, и их звон, казалось, отдавал плачем.

Пока Коул, раскрыв рот, рассматривал постройку, Аарон приблизился к скелету. Только теперь он увидел, что на правой руке отсутствовали указательный и средний пальцы, а на ноге – большой.

И содрогнулась Земля. Вздыбилась и опала, и множество домов начали уходить под ее поверхность. Раздалось приглушенное рычание, и птицы начали падать с небес, охваченные пламенем. Люди выбегали на улицу, кричали, но никто не мог понять, что происходит. Раздался громкий звон в небе, и яркая вспышка пронеслась перед глазами изумленных землян. Она ослепила их, и на многие километры пронеслась полоса разрушения, превращая мир в обугленную, ни с чем не сравнимую пустошь.
***
- Аарон, ты это видел? – Коул с изумлением уставился в иллюминатор, видя, как содрогается планета.

Утренние петухи разбудили селян, и они, сонно потягиваясь, начали выходить из своих избушек на улицу. Среди них был и Степан - не по годам крепкий, рослый юноша, пятнадцати зим от роду. Был он кузнеца сыном, а что с матерью его случилось, он не ведал. И как бы ни пытался выпытать это у отца, тот молчал, лишь сокрушенно мотая головой. И не один раз подмечал Степан, как плачет по ночам кузнец, сжимая в руке платок, вне всяких сомнений, жене его любящей когда-то принадлежавшей.

Сразу прошу прощения за не особо художественный стиль, просто хотел описать, как оно вообще было.

Главный герой вместе с подругой едут на поезде в родной город, но внезапно попадают в совершенно невероятную ситуацию.
_________________________________________________________________________

Мы с Лерой просто веселились. А почему нет? До конца поездки еще как минимум часов шесть, а остальные пассажиры и даже кондуктор нам ничуть не мешали. Мы танцевали, пели, поглощали домашнюю еду, и всячески поддерживали хорошее настроение. До тех пор, пока поезд не остановился на одной из станций.

Пошатываясь, Дэниел вышел из челнока и вдохнул полной грудью вполне пригодный для человека воздух. Голова просто раскалывалась от боли, в ушах шумело, а левая нога вообще не разгибалась в колене. Повезло, что хоть обошлось без перелома, что иначе, как чудом, не назвать.

Я осторожно потрогал языком кончики клыков. Совсем засохли уже. Одно радует – местная звезда еще не начала свой короткий, но такой болезненный для нас путь.

Я не боялся холода – для нас он не страшен. Там, откуда я прилетел, температура всегда была ниже нуля, что является наиболее приемлемым для нас. Наша кожа намного чувствительней человеческой, поэтому именуемая Солнцем звезда губительна для нас.