Раскинулся над Волгой городок,
Хоть скромен он, но не лишен величья,
Летит над набережной трепетный гудок,
И пароходу вторят трели птичьи.

Ну что же мы такие дураки?
Нам жалко тех, кто в душу гадит снова.
Они в беде нам не дадут руки,
А мы всю душу им отдать готовы.

А все твои изгибы и излучины

Никем еще дотошно не изучены,

Хоть чувствами бывала изувечена,

Но продолжаешь верить опрометчиво.

Снова чувства ветрами разбужены,
В сердце кружится белая замять,
За окном лает пёс мой простуженно,
И тихонько злорадствует память.

Покосившиеся избы,
Блеск янтарных куполов,
От рождения до тризны
Звон летит колоколов.


Выйду в поле: высь без края,
В небе теплится заря.
Ты одна, одна такая -
Русь босяцкая моя.


Там, где в долгом поцелуе
Слились небо и земля,
Хрупкий окоём рисуют
Золотые ковыля.


Гиацинтовое поле
В каплях утренней росы,
Где взмывает над раздольем
Острый нож ручной косы,


Пряный запах сенокоса
И унылое жнивьё
В мыслях вновь меня уносят
В детство дальнее моё.


Сквозь веков цветную призму
На тебя смотря, молюсь.
От рождения до тризны

***
Если каприз - то пусть кофе в постель,
И с молоком, и не приторно сладкий...
Если любить - то любить без потерь,
И растворяться в любви без остатка...

А в метеосводках вода по-прежнему,

Всё так же промозгло и пахнет ливнями,

Туманами белыми даль завешана,

А тучи как мамонты с серыми бивнями.

Сарафан надену из черешни,

Шарф возьму в сиреневом саду,

И походкой лёгкой, как и прежде,

По росе я к милому приду.

Снова ранит душу ложь колючая,

Обжигает сердце ревность жгучая:

Ты не стал моим счастливым случаем,

Не моей подковою везучею.

Лишь на одуванчик белый дунь -

Разлетится вмиг его папаха.

У окошка топчется июнь -

Слишком скромен, чтоб войти с размахом.