Я скажу Вам, сударь: Вы - скотина,
Что сидит с надменностью на троне.
Где найти мне столько никотина,
Чтоб убить в Вас дух хромого пони?..

Растворился, как дым, август,

Он пригублен был и испит,

На прощание лишь Штраус

В пряных сумерках зазвучит.

- И что, долго мы еще будем тут стоять? – сварливо осведомилась Нина. Впрочем, как и всегда. – Сталина на них нет, копуши чертовы!

Виталий боязливо покосился на жену: не хватало еще, чтобы она закатила скандал на заправке. Он прекрасно знал характер своей дражайшей половины и мог ожидать от нее чего угодно. Вплоть до того, что она сейчас вылезет из машины и пойдет к администратору АЗС.

- Ниночка, но ведь бензовоз подъехал, бензин разгружает, - робко произнес он и инстинктивно втянул голову в плечи. – Сейчас закончит и заправимся.

Ты любил стихи мои и волосы,

Называл их русою рекой,

Повторял, что даже в безднах космоса

Не найти тебе уже покой.

Ускакало лето зайцем-простодырой,

Вслед за ним явилась рыжая лиса.

За окном мой тополь стал убогим, сирым,

Голову задрал он, глядя в небеса.

Все дальше и дальше рассветы,

Роса в травах ставит капканы,

В саду стынут яблони ветки,

Укрывшись фатою тумана.

Ты, лето, прекрасно, но так надоели мошки,

Лишь радует вечер, прохладой ласкает щёки,

И кто-то на небе, невидимый и далёкий,

Небрежной рукою вновь щедро рассыпал крошки.

Я сегодня услышала крики птиц:
Торопливо пичуги сбивались в стаи.
Моментально-воздушно, как взмах ресниц,
В дымке августа звонкий июль растаял.

Август в окно постучит перелётною птицей,

Словно застыв на слиянии яви и снов,

Лето пакует багаж, чтобы с нами проститься:

Август впустить в этот мир снова осень готов.

Исход июня. Вишни гроздья

Пурпурно светятся в саду,

Спустился плавно вечер поздний,

Зажёг янтарную звезду.