Встретил я этого удивительного инока в монастыре святого Павла. Когда первым из группы буквально вполз в тенистую арку обители. Одежда одеревенела от пота, ноги потеряли чувствительность, а пальцы противно дрожали.

Уранополис - заштатный курортный городок на Халкидиках, небольшой и особо ничем не примечательный. Он так и остался бы одним из десятков и сотен греческих местечек у моря, но близость к Афону сделала его знаменитым на весь православный мир.

Афон – это не географическое название, а настоящий светоч православного мира. Драгоценный бриллиант в диадеме монастырей Земли. Сама Богородица с братом Господним Иаковом ходила по этой святой земле. Здесь спасались от гонителей-иконоборцев верные чада церкви Христовой. Отсюда тысячу лет назад Антоний Печерский пришел в Киев и основал подземный монастырь в Пещерах. Во времена Ивана Грозного, афонит Максим Грек переписывал на Москве древние лестовки и горько плакал, вспоминая свой теплый Остров.

В сиреневой предрассветной мгле звонко пели притаившиеся в кипарисовых зарослях птицы. Пенные волны мягко целовали темный ночной песок, а неутомимые цикады беспрестанно тянули свою песнь. Закрой уши и не поверишь, что война. Первые лучи июльского солнца замерцали на голубых бликах воды и очарование крымской ночи окончательно растаяло.

Запах мяса преследует, назойливо лезет в ноздри, щекочет небо и заставляет тяжело вздыхать. И детей, и взрослых. Но на кухню вход заказан. Там в громадной утятнице утробно клокочет жирная гуска с яблоками. В духовке томится подчеревка, свежее сало с мясной пророслью.

Леша протер запотевшее стекло «Икаруса» и попытался рассмотреть сквозь мутный пластик унылый февральский пейзаж. Зима в этом году удалась слякотная. Снег выпал после Нового года, полежал немного и растаял, превратившись в бурую кашицу. Ночью эта грязь подмерзала, а днем скупые лучи холодного солнца опять делали ее болотом.

Как яркий лучик в прозрачном лазоревом небе, ты появилась в моей жизни. Жарким полуденным ветром растопила лед сердца, разбила оковы неуверенности и страха. Осветила и изменила меня, помогла осознать всю глубину страсти, безудержной нежности и пылкой любви.

Человек появился словно из неоткуда. Будто разорвав белое марево непогоды, он вынырнул прямо посреди дороги и отчаянно замахал красными от мороза руками. Игорь Сергеевич резко вдавил педаль тормоза, мерно задребезжала желтая лампочка на неоновой панели и огромный автомобиль мягко остановился в метре от мужчины.
- Тебе жить надоело? – сквозь открытое окно в теплый автомобиль залетела метель, она резанула по лицу и засыпала кожаный салон серебристым серпантином. – Пьяный? И так не видно ничего, а тут еще ты…

Мое представление о Востоке сложилось в детстве, когда я впервые прочитал сказки Шахеризады. Потом были "Тысяча и одна ночь", "Али-Баба и сорок разбойников". В книгах далёкие полуденные страны казались ослепительными жемчужинами на молочном поясе пустыни.
Благородные халифы и скрытые под тонкой вуалью одалиски, свирепые разбойники и коварные набобы, минареты Багдада и пещеры с несметными сокровищами.

Этот реальный случай произошел лет двенадцать назад. Я с женой и еще маленьким тогда старшим сыном отдыхал в отеле "Хауза", в Шарм-аль-Шейхе.
Гостиничка раньше была классная, хозяин-немец драл обслугу в хвост и гриву, заставляя очень спокойных египтян трудится не покладая рук.
Но в конце-концов фрицу местные надоели хуже горькой редьки, и он продал отель бизнесмену из Каира, не справившись с задачей перевоспитания арабов. "Хауза" мигом впала в спячку, персонал ползал подобно сонным мухам, во всем начался чувствоваться упадок.