Беда пришла сразу после завтрака, пока ребята за обе щеки уминали пшённую кашу, щедро сдобренную толченым салом, и запивали все это горячим молоком. В столовую зашел директор лагеря Петр Петрович и торжественно объявил:
- Ребята у меня для вас хорошая новость, – он подмигнул правым глазом, – к нам приехал лектор из района. Он проведет очень интересную и познавательную беседу о современном международном положении СССР и стран Варшавского договора.

Посвящается очень светлому человеку,
помним, любим, скучаем.
Не придуманная история.

Толяну было хорошо. Жаркий июньский ветерок мягко обдувал его, молоденькие акации, окружавшие поляну, шевелились в такт порывам воздуха. Ослепительное солнце заливало своими лучами небольшой лес, и добавляло эндорфинов к хорошему настроению человека. Толян сегодня был Лешим, но только на эту субботу, вернее на пару часов, пока длится день рождения Маши. Он и в прошлом году должен был сыграть этого сказочного персонажа, но был занят, хотя очень хотелось попробовать себя в роли аниматора, актерская деятельность была для него внове.

Хорошо летом в селе, чистый воздух пьянит как легкое вино, аромат цветущей липы перемешивается с запахом свежескошенной травы. Мягкий июньский ветерок шевелит кроваво-красные маки, пробившиеся сквозь полевые цветы. Несмотря на жару вода в озере прохладная и ребятам купаться еще не разрешают, опасаются, как бы не схватила судорога, хотя сами вожатые плавают во всю, чем вызывают бурное негодование детей.

Чудо корейского автопрома мягко остановилось перед красно-белым, похожим на польский флаг шлагбаумом. Из машины никто не вышел, как всегда пересекающие границу граждане соседнего государства не подготовили вовремя паспорта и документы на автомобиль. Наконец белая дверь открылась и из нее выбрался высокий моложавый мужчина средних лет и неторопливо двинулся к будке.

Окончательно пришли захватчики в Мошны, в сентябре. Наши покинули село много раньше. Сразу после разгрома и пленения армий Музыченко и Понеделина началось паническое бегство советских войск за Днепр. Поджигали спелую пшеницу на корню, дымились выгоревшие колхозные амбары, на обочинах дорог валялась брошенная военная техника. Зато в целости вывезли архив, и на разболтанных «полуторках» семьи партийных бонз.

- Да, - кивнул Марик, – пришлось залезть в контейнер, а там такой запах! Я чуть сознание не потерял. Надо переодеться и тебе и мне, так домой возвращаться нельзя.
- Согласен, – уныло отозвался Леша, – но где одежду взять? Кстати у тебя денег случайно нету, касса у Хоруженко осталась?
- Ой, – спохватился Фейгин, – я забыл тебя поблагодарить, что не бросил меня как Андрей с Кириллом. Большое человеческое спасибо!
- Пустое, – отмахнулся Леша, – так как насчет денег?
- Ни копейки, – Марик грустно улыбнулся, – а одежду надо украсть.

Колеса электрички монотонно постукивали, Леша отвернулся от пыльного окна и с отвращением уставился на свой рюкзак. Тот благоухал всеми мысленными ароматами свалки. Рядом на скамейке сидел Кирьянов и Фейгин, напротив Хоруженко. Лубянский не пришел сегодня, кинул их, зараза. Хотя осуждать его сильно не стоило, Леша и сам сделал над собой титаническое усилие, чтобы не плюнуть на экспедицию. С вокзального автомата Хоруженко позвонил предателю, Женька тотчас взял трубку, будто с нетерпением ожидал этого звонка и гнусавым голосом сказал, что заболел и сегодня не придет.

- Попался ворюга! – бабка приблизила к Леше свое морщинистое лицо и в нос Кононенко ударил отвратительный запах валерианы и табачного перегара.
- Что вы делаете, отпустите меня? – мальчик попытался вырваться из лап жестокой старухи, но та крепко держала его за руку.
- Вчерась журнал «Работница» увели аспиды! – заверещала она. – Сегодня с самого рання «Известия» с программой на всю неделю сперли! Креста на вас нету, изверги, а еще небось в пионерию ходите! Всю неделю от вас жулики спасу нет, да не дергайся ты, сейчас милиция придет, тогда и отпущу.

- Кононенко, сколько можно ворон считать? – Зойка, председатель пионерской дружины и по совместительству староста класса, в упор смотрела на Лешу. Мальчик тяжело вздохнул и отвернулся от окна. Все равно смотреть там было нечего, казалось, что весна в этом году не наступит никогда.