Следующие несколько дней полета прошли в штатном режиме — запланированное успешно выполнялось, команда чувствовала себя отлично, а значит скоро можно будет возвращаться на Землю. Юрий очень тосковал по ней — пение птиц, шум дождя, запах травы — все это сейчас казалось таким сладким и желанным, но далеким и недоступным. Сегодня он заступил на дежурство и занял центральный пост управления, с тоской глядя в иллюминатор, а в голове господствовала тишина.

- Я не верю в Бога…

- Значит твое время еще не пришло.

- Мой Бог — это Наука.

- Наука - это не Бог, это его Дар.

Рабочий отсек станции заливало свечением, а его отблески на приборах стали расплываться и погружаться в облако оранжевого газа, словно он проникал сквозь обшивку.

- Френк, твою мать, что происходит?

Френк окинул взглядом панель управления и стены вокруг.

Самолет — это было что-то! Даша никогда не летала, душа замирала, воображение захватывало дух. В небо полетим, как же это здорово, как же это круто, как же это… Она слов подобрать не могла, как ей это нравилось. И болезнь бабушки как-то совсем отошла на задний план, не затрагивала сейчас и не расстраивала.

- В этом доме не живет любовь.

- Просто люди устали и она уснула.

- Ты сможешь разбудить ее?

- Я — Ангел, это моя работа.

- Дашка, ну-ка быстро домой, - мать стояла на балконе и со злостью смотрела на девочку, сидевшую возле подъезда в песочнице.

- Хорошо, мама, - девочка, лет восьми, стряхнула песок с ладошек, встала с колен и направилась в подъезд.

- Если ты Ангел, где твои крылья?

- У тебя.

- У меня?

А мы могли бы вместе повзрослеть...

Пить кофе по утрам, целуясь на балконе,

В глаза друг друга преданно смотреть...

И нежно греть озябшие ладони...

В темноте ночи на подоконнике открытого окна седьмого этажа сидел молодой человек и курил Айкос. Морозный воздух наполнял большую кухню, а снизу со двора доносился хруст первых ледяных корочек на лужах, раздавленных колесами проезжающей машины. Дверь на кухню открылась и в проеме появилась девушка в мужской рубашке на голое тело.
- Ванечка, - надув губки, сказала она, - не май месяц, холодно!
- Сентябрь, - улыбнулся ей в ответ парень и добавил, - все, все, уже иду, - когда айкос издал двойной электронный сигнал.