Мне дороги стучатся в двери.

Нет, не в гости.

Зовут из гостей.

Я дорогам осенним верю -

уведут от постылых страстей.

Куда спешишь ты,

старый тополь,

порвавший первым финиш лета

нарядом щёгольским.

Я словно часовой

в тумане пустоты,

где слово - вестовой

в объятьях немоты.

Пятиалтынных два, пятак -

цена совсем простой игрушки.

Цветные стёклышки?

Не так!

Внутри искрили наши души.

Бумага.

Тонкое перо.

На острие танцует слово:

оно написанным умрёт...

а может, вновь родится?

Снова...

Ах, дамы и валеты,

не жалуйтесь вы мне.

Не я даю билеты

и дело не в цене.

Когда от всех отстану -

уйду в отставку.

Стану

гулять по небесам.

Лето на исходе зноем навалилось. Уж на что Архип жарой калёный, и то к полудню с огорода в тень. А там так дремлется, что и курить неохота. Только сны чудные. Сегодня Лизавета привиделась.

Ты простишь?

Я недолго.

Поверь, мне так надо

зацепиться за ветер, несущий туда,

где на мокрое поле с воротами радуг

выплывает под вечер подруга звезда.

Опять июль.
Макушка лета.
Рыжеет жухлая трава,
песок прописан в сандалете,
всё заявляет на права,
как не гони.
И пистолетно -
сухие, ломкие слова.
Палю бесцельно,
беспредметно,
густеет эхом голова.
По календарному билету -
мне в новый год опять.
Лафа...


Мой старый друг,
фотограф Время!
Идя вдоль нити бытия,
где лишь тебе понятной схемой
все наши жизни шелестят,
поправь мою.
Ослабли клеммы,
зубцы на графике частят...
и не спеши.
Ещё не время.
Я не готов считать цыплят.