Катрин привезла крёстную и её штат в пригород Лондона — Хэмпстед.

Там принадлежал ей небольшой, но уютный дом. Дом содержался в чистоте и всегда был готов к вселению. Домоправительнице оставалось лишь распорядиться снять чехлы с мебели и застелить постели.

Катрин вздохнула с облечением, убедившись, что крёстная и мадемуазель де Монжесьё, её бывшая гувернантка, живы и здоровы.

Без особого желания представила присутствующим шевалье де Вальмаранжа.

Подъезжая к замку, Катрин думала о бароне де Батце. Она не погрешила против истины, заявив о своём знакомстве с ним. Правда никогда не имела с бароном политических и торговых дел, потому что этот человек не вызывал у неё доверия.

Катрин знала, что уверенность всегда производит сильный эффект на большинство людей. Поэтому, распахнув дверь кареты, предстала перед повстанцами.

В стройной и грациозной женщине чувствовались спокойствие и привычка повелевать. Рыжевато-каштановые обрамляли красивое точёное лицо, а взгляд был по-королевски холоден.

Не глядя на зловещую фигуру Котро, она назвалась их предводителю:

Горькое ощущение потери не покидало Катрин. Она любила своего Леона-Флореля и продолжала любить, несмотря на то, что не разделяла его политических взглядов. Однако именно они помешали им быть вместе.

Из Дурдана путешественники отправились в Шартр. Тех разбойников, которых захватили живыми, посадили в другой экипаж. Среди них находился Красавчик Франсуа — старый знакомый Катрин.

Оглушительный хлопок лишь напугал собравшихся. Дамы подняли визг. К счастью, никто особо не пострадал, не считая того, что вспыхнувший огонь перекинулся на одежду шевалье де Вальмаранжа и на скатерть.

- Невозможно! - проговорила Катрин, ошеломлённая словами графа. Но тут же осознала, что он не лжёт.

- Вы можете мне поверить, виконтесса, что ваш любовник - тот самый Луи-Антуан-Леон-Флорель Сен-Жюст.

Луи-Огюст, граф де Талейран заехал за Катрин, как и обещал. Она села в наёмный экипаж. В свете уличного фонаря фигура кучера, точнее его руки, привлекли внимание девушки. Они были маленькие и нежные. Да и плащ не мог скрыть хрупкой фигуры того, кто выдавал себя за простого кучера.