Есть ли на свете хоть что-нибудь вечное?

Памятна юность огнём и беспечностью,

Смехом, летящим по солнечным комнатам.

Где это все: эта явь невесомая...

Тысячелистник белеет нескошенный

Тонкой каемкой по летнему лугу.

Помнится мне только очень хорошее:

Мальчик-июль, тополиная вьюга...

Расправил крылья белый ангел.
И робко закружился снег,
Ложась на плечи горожанок,
На ветви липы и проспект.

Всё стало чистым постепенно:
От тихих скверов до могил.
А жизнь хрупка. Хрупка и тленна,
Как этот снег, что так пленил

Порханьем легким, беззаботным,
Изящным танцем мотылька,
И утром оказался мёртвым,
Ведь вечны только облака...

И опять, Сероглазка, читаю твоё письмо

В этот вечер беззвездный, декабрьски-седой и длинный.

Пишешь ты , что снежинки видны в зеркалах трюмо,

И что сладок твой чай с ароматом лесной малины...

Падают с неба волшебные лепестки.
Хрупко-холодные, словно с замерзшей вишни.
В белом саду облаков и луны Всевышний
Смотрит на мир и листает мои стихи.

И за ветвями, сплетенными в веера,
Он улыбается, верно: "Как ты наивна,
Глупая девочка. В городе N старинном
Ты, будто, вовсе ни капельки не жила..."

Может быть, так, только верилось мне в добро.
В силу молитвы, и в светлое слово "счастье".
Но вдруг опять соскользнуло ужом с запястья
В снег потемневшее, тусклое, серебро...

Я стою на пороге пустого дома.

Облака в небе плавны и невесомы.

И за старым плетнем горько пахнет хвоей.

Я хочу обо всем говорить с тобою.

Тихо метель запорошит ветви омелы.

Снег заблестит хрупким стеклом на ягодах белых.

Неба эмаль - чистая синь, как на полотнах-

Снежным пейзажем путь заблестит предновогодний.

Я не вернусь. Не войду в этот город снова.

Прочь убегу по заснеженным перелескам.

Не догоняй. Не мани ни вином, ни кровом.

Жизнь отделила тебя ледяным отрезком.

Я доживаю шестую жизнь.

Мне снятся древние города,

Звуки валторн и звучанье тризн,

Блеск острых копий, металл щита.

Времен романтики и льда,

Гаданий на судьбу и суженых

Вновь наступила череда

Жемчужная.