Как-то в мае у реки

Музыка играла.

Приползли туда жуки,

Джентльмены бала.

Как кузнечик там играл

На зелёной скрипке!

Да, удался этот бал.

Женский смех, улыбки...

В ярких платьях над травой

Бабочки порхали.

Как прекрасна жизнь весной!

Голубые дали...

В стороне от всех гостей

Божия коровка,

За окнами грязного провинциального автовокзала копошились осенние безрадостные сумерки. Дождь бессвязно и нудно рассказывал о своей неудавшейся жизни. Мертвецки пьяный мужчина спал прямо на полу, и почему-то с лица пропойцы не сходила счастливая улыбка. Хотя, судя по старой одежде и исходившему от него запаху мочи, поезд жизни этого человека стремительно катился под откос. Люди переступали через него, как будто пьяница был чем-то неодушевлённым. Вроде шелухи от семечек на полу.

Мы встречались с тобой в старом парке

В голубые апрельские дни.

Возле тёмной от времени арки.

Нам казалось: с тобой мы одни.

Мы не видели грустных старушек,

Торговавших дарами весны,

Клоуна, продавщицу игрушек.

Голубые, весенние сны!

Мы встречались с тобой в старом парке.

Пробивалась наружу трава

Возле тёмной от времени арки.

Как кружилась тогда голова!

Ангел парковый, старый, печальный

Не сводил с нас он каменных глаз.

Для него, видно, не было тайной...

Порождением тумана
Я всегда была.
И жила среди обмана
Там, где зеркала.


Утро было серым, скучным
Даже если май.
Звон посуды однозвучный
И английский чай.


Жизнь я черпала в романах.
Пыль на зеркалах...
Вечер, молоко в стаканах.
Ночь таила страх.


Но однажды в день дожливый
Появился ты
Рассказал про сад, где сливы.
А в лугах кроты.


Рассказал про солнце, тени,
Старый белый дом
И замшелые ступени.
Мне сказал: "Пойдём!"


Мне сказал: "Давай уедем,
Будешь жить со мной,
Станешь деревенской леди
И моей женой"


Ну и вот, в карете еду.

В ветреный и холодный мартовский день Ромка Светлов по прозвищу Медведь медленно шёл по улице. Мальчик возвращался из школы домой. На его широком, посиневшем от ветра лице читались растерянность и замешательство. "Завтра восьмое марта, - с грустью думал Ромка. - А что я подарю маме с бабушкой?"

Там, где теснятся деревья и зеленеет трава

Часто без туфель гуляет в шёлковом платье вдова.

Тёмная смуглая кожа, чуть полновата она.

Длинных волос, полных блеска, ночь беспросветно черна.

Мужа она потеряла, плакала ровно пять дней.

Ну а теперь всё смеётся. Стала ещё веселей.

Муж ей оставил наследство: дом трёхэтажный, большой.

Думает: "Нет, не так плохо быть безутешной вдовой".

Полные красные губы и голубые глаза.

В детстве всё няня ворчала: "Ты у меня егоза".

Лёгкий, как детский, невинный обман,

Землю покинул осенний туман.

Села, зевая, она на скамью.

Сын далеко, марширует в строю.

На лесной поляне девушка сидит.

Бледная, худая. Жалок её вид.

Искололо пальцы вечное шитьё.

Вы, должно быть, тоже видели её.

В одно жаркое, засушливое лето Семён Семёнович Семёнов решил съездить к своей дочери Ларисе, зятю Никодиму и внучке Жанночке. Семёну Семёновичу хотелось отдохнуть от ворчания жены, у которой он с самого дня свадьбы находился под каблуком, как любили выражаться романтично настроенные писатели девятнатнадцатого столетия. Что бы ни сделал Семён Семёнович, его супружница Анна всегда оставалась недовольна. А любое высказывание или рациональное предложение Семёна погибало под шквалом насмешек и критики благоверной. К тому же, старик соскучился по дочери и внучке.

Сероглазый художник днём задумчив и тих.

На стекле он рисует ведьм и старцев седых,

И коней длинногривых, и печальных принцесс,

Горы, реки, озёра, и заснеженный лес.

В бесконечные ночи завывает во тьме.

Не находит он места, словно узник в тюрьме.

Ведь исчезнут картины, слишком краток их век.

Не пожар их погубит и не злой человек.

Станут просто слезами, виноват в том апрель.

И тоскует художник, не ложится в постель.

Вы уже догадались, кто тот грустный творец,