Пришедшие с мечом погибнут от меча.

Так было встарь и так оно поныне.

И льется кровь, ала и горяча.

И на земле истерзанной остынет.

Земля всех принимает так как есть:

Богатых, бедных, старых, юных, всяких.

Всех одинаково. Бесчестье или честь

Ей всё равно, она земля. Прах к праху

И пепел к пеплу. И тогда душа

Одна останется перед вопросом: "Кто ты?"

И на него ответит не дыша.

Откроется дурна иль хороша.

23. Без обещания вернуться

– Всё! Хватит с меня! Живите, как хотите, а я ухожу.

Гул пустых лестничных пролётов вторил мыслям. Восьмой, девятый... А вот и выход на крышу.

– Один шаг с парапета и всё – свободен от ваших глупости и алчности.

И только бабушка из окна девятого этажа дивилась на огромную птицу с чёрными крыльями на фоне диска полной луны.

Тёплым майским вечером на берегу тихой речки в укромном месте сидели двое. Девушка положила голову парню на плечо, а он одной рукой обнимал её за талию, а другой отгонял назойливых комаров.

– Юра, а ты до меня ухаживал за кем-нибудь? - нежно прильнула к парню подруга.

– Да, ухаживал, за коровой Зорькой, но несерьёзно. Так, без особой любви.

Двое мужчин отправили малолетних сыновей прокатиться на карусели, отошли в сторонку и уселись на скамейку под старыми липами. Разговорились.

– Я мальчишкой так же когда-то кружился, а батька ждал на этой скамейке, – сказал один, – а с карусели вижу, как он пьёт из горлышка вино. Летит время...

Глаза его повлажнели... задумчиво достал из сумки бутылку портвейна.

– Будешь?

– Кэээт, Кэээээт, Кэээээт, – надрывались внизу.

Кэт оторвалась от книжки, прислушалась, удивленно приподняв бровь. Показалось?

– КЭЭЭЭЭТ, я ща обижусь и уеду!!!

Не показалось. Внизу под окном стоял мышастый конь, рядом с которым топтался могучий воин без шлема в свинцово-синей кольчуге с длинным полуторным мечом в потертых ножнах за спиной.

– Ой.

– Кого там принесло? – зевнул только-только после сытного обеда задремавший Вася, приоткрыв глаз.

Земля качнулась, покрылась пепельными морщинами. Воды испарились в звёздных бликах одного пожара. Тьма.

Я тот, кто облегчённо вздыхал, когда лифт закрывался, прежде чем успеет войти кто-то ещё. Тот, кто шесть дней из семи, не выходя из квартиры, чувствовал себя счастливым.

Высшие силы исполнили сокровенное. Я наконец-то один.

Боязнь одиночества? Неодиночества. Оно по-прежнему скребётся в дверь.

Какая-то дама в фрезовом платье посмотрела на Даниэля в лорнет, одобрительно хмыкнула и что-то шепнула Ольге Владимировне.

Та с толикой кокетства произнесла:

- Милый мальчик. Правда не в моём вкусе, но вполне подойдёт. А вы хитрец, Борис Григорьевич, подстраховались, приведя его сюда. Ради сына старались?

- От вашей проницательности ничего не скрыть, графиня, - Смагин-старший вышел вперёд.

Глеб кинулся к нему:

Большая полосатая кошка проснулась. Зевая, потянулась гибким мускулистым телом. Уловила тонкий запах. Человечина. Предвкушая хруст сахарных позвонков, непроизвольно выпустила когти. Спрятала обратно, мягко скользнула в плотную ночь.

Утренние лучи озарили скорчившееся тело девушки возле ручья. Она лежала, беспомощно обхватив голые колени. Озноб, голод, страх округлили глаза. На влажном песке крупные звериные следы превратились в человеческие.

55 слов

– Сделали как вы велели, – Том и Гарри сияли, – Лучшая девушка японского квартала уже в номере вашего партнера.
– И кто она?
– Местная красотка. Отнекивалась, как могла, но мы умеем уламывать. Она актриса...
– Из театра кабуки? – обреченно уточнил Майк.
- Точно так.
Боже, с какими идиотами приходится работать? – Майк тяжело вздохнул и налил виски.
Контракт летел к черту.