Синяя шкатулка 14

Отставка Жака Неккера, державшего сторону Национального собрания, стала последней каплей. В прошлый 1788 год на Францию тринадцатого июля обрушился сильный град, который уничтожил более половины уже поспевавшего урожая.

Голодные нищие толпами бродили по дорогам Франции. Карету виконтессы не раз окружали бедняки, просящие кусок хлеба. Пропасть между беднейшими слоями населения и привилегированными сословиями достигла крайних пределов.

- Революция неизбежна, - сказала Катрин своей приятельнице маркизе Софи де Кондорсе. - Народ бедствует, а дворяне и духовенство почти не платят никаких налогов и живут припеваючи, владея двумя третями земли.

- Да ты революционерка! - улыбнулась Софи.

- Нет, я просто реалистка. Буржуа сейчас на стороне плебеев, а королевский двор не понимает, как это опасно. Уже слышен ропот о несправедливости. Привилегии ещё надо удержать, если народ восстанет.

- Но ты ведь против сословных привилегий, Катрин?

- Против любых привилегий, только ставить себя вровень с каким-нибудь необразованным, невоспитанным человеком с низменными наклонностями — я не могу.

Между тем в Париже атмосфера всё больше накалялась. Появились вооружённые банды, которые грабили дома и лавки. Одновременно с ними по городу ходила толпа людей, подвергающая издевательствам тех, кто им не нравился. Адвокат Камилл Демулен - один из "Девяти сестёр" поведал, как бросили в бассейн шпиона короля, а когда тот вылез — ему выбили глаз и снова кинули в бассейн. И этот адвокат призывал толпу идти на Бастилию. Виконтессе де Сен-Совер стало чрезвычайно любопытно — возьмут ли они сию твердыню? Хотя не понимала - на что сдалась им именно эта тюрьма, где в основном сидели аристократы, такие, как маркиз де Сад, к примеру... Несколько дней она наблюдала за приготовлениями защитников крепости. Маркиз де Лоне, даже заслужил у неё одобрение своими действиями: по его приказу на башни втащили фуры с булыжником, а в стенах проделали новые амбразуры и бойницы, у ворот и на башнях расставили пушки.

Однако, почему-то маркиз не сделал запасов провианта и воды. Ни одна фура так и не въехала в ворота. И от внимательного взгляда Катрин не ускользнуло то обстоятельство, что комендант Бастилии не снёс лавки перед подъёмным мостом крепости.

- Почему он этого не сделал для того, чтобы не подпустить никого к крепости? - задала она сама себе вопрос.

И сама на него ответила: - Ему жадность не позволила, ведь де Лоне получает доход от сдачи лавок внаём.

Утром 14 июля в Бастилию прибыла депутация из ратуши, пытавшаяся предотвратить штурм крепости.

Однако толпа потребовала немедленной сдачи крепости. Катрин видела, как двое молодых людей спустились по крыше одной из лавок на крепостную стену и спрыгнули во внешний двор Бастилии, где расположились казармы. За ними последовали двое солдат. Вчетвером они перерубили топорами цепи подъёмного моста, который рухнул вниз с такой силой, что высоко подпрыгнул от земли. Один человек оказался раздавлен, другой покалечен. Народ, торжествуя, ринулся через двор ко второму подъёмному мосту, ведущему в крепость. Их встретил мушкетный залп.

Воздух заволокло дымом, что происходило там — Катрин было не видно. С крыш домов восставшие стреляли в ответ. Раздался выстрел пушки. Потом виконтесса увидела, как к воротам крепости приволокли девушку, обнаруженную в казармах. Её приняли за дочь коменданта. Но это белокурое создание не Адриенна де Лоне. Девушка заявила, что она дочь одного из офицеров крепости. Ей не поверили. Толпа окружила её с криками:

- Надо сжечь её, если не сдадут крепость! И девушку стали обкладывать соломой.

Катрин от бессилия кусала губы, не в силах помочь бедняжке. К счастью, нашёлся человек, который вырвал пленницу из их рук. Отведя её в безопасное место, он вернулся.

Вся площадь Бастилии и все прилегающие улицы оказались переполнены любопытными, которые сбежались смотреть на зрелище. Среди них выделялись нарядные дамы, с весёлыми, оживлёнными лицами. Они оставили свои экипажи на некотором расстоянии, чтобы в случае опасности уехать.

А крепость между тем всё стояла, хотя уже прошло пять часов с начала штурма. И только предательство инвалидов, служивших в ней, привело к её сдачи. Они обезоружили коменданта. Потеряв голову, он капитулировал. Им обещали сохранить жизнь, вот только озверевшая толпа, ворвавшись в Бастилию не пощадила. Одному отрубили кисть руки, тело прокололи насквозь и со смехом таскали по двору. Другому раскроили череп саблей. Немногие уцелели.

Де Лоне, одетого в светло-серый кафтан, с обнаженной головой вывели из крепости. Вслед за ним стали выводить узников. Некоторые из них просидели в Бастилии много лет и сошли с ума. Они кланялись, благодарили за спасение, но вели себя словно дети.

Катрин насчитала всего семь человек. Восьмого, маркиза де Сада дней десять назад перевели в Шарантонскую лечебницу за то, что он из окна тюрьмы кричал об избиении узников и призывал народ освободить их.

Одного из освобождённых виконтесса узнала. Это был молодой граф де Солаж, которого посадили семь лет назад по просьбе его отца, недовольного развратным поведением сына.

Граф стал рассказывать, что все эти годы он провел в одиночестве – к нему никто приходил, он так и не получил ответа на письма к отцу, полные раскаяния.

- Где же мой отец, я хочу его увидеть?!

- Он умер два года тому назад, - ответил кто-то, знавший семью графа. Счастливая улыбка сошла с лица бывшего узника.

Про него скоро забыли. Внимание толпы было привлечено к коменданту Бастилии. Гвардейцы повели его в ратушу. Толпа окружила их. Де Лоне били, щипали, плевались в него. Криками, требуя его смерти, разжигали себя. Маркиз пнул одного из них и закричал:

- Убейте меня!

Коменданта Бастилии моментально закололи штыками. Труп поволокли по мостовой, а потом человек в фартуке мясника ножом отрезал ему голову.

Голову насадили на пику и понесли на потеху толпе.

Катрин побледнела и вцепилась руками в перила балкона, когда его окровавленная голова оказалась прямо перед глазами.

Искажённое смертью мёртвое лицо маркиза де Лоне смотрело на неё.