Рождённая в пурпуре 16

- Бат — ведущий центр светской жизни в Англии, - важно заявил мой супруг и снова погрузился в молчание.

Всю дорогу я пыталась его разговорить, а он замкнулся в себе, как будто у нас не медовый месяц, а прожили вместе много лет и успели друг другу смертельно надоесть. Любая тема, затронутая мною, лишь вызывала у него беспокойство и глухое раздражение. Сэра Эдварда ничего не интересовало, кроме политики, а говорить на свою излюбленную тему со мной — не возжелал. Как же можно быть таким зашоренным человеком?! Интересоваться только одной темой. Ограниченный ум сам выстраивает для себя границы восприятия.

Так вот в чём причина его плохого настроения. Накануне он выглядел таким довольным после первой брачной ночи. И был весьма предупредителен и любезен, что в тот момент я прониклась к барону благодарностью за его деликатное поведение. Однако, огорчило отсутствие страсти, эмоций и чувств. Словно выполнял работу.

Внезапно осознала, что ничего с ним кроме разочарования не ощущаю. А его совсем не волновали мои чувства.

И только, когда мы уже подъезжали, милорд счёл своим долгом заметить:

- Бат посещали многие знаменитости: герцогиня Девонширская, Джордж Браммелл.

- В Бате почти всю свою жизнь провела Джейн Остин. Жаль, что она уже умерла и я не смогу её увидеть.

- Джейн Остин… Кто эта леди? Она из нашего круга?

- Дочь приходского священника и автор популярных романов.

- Ах, писательница!

- На мой взгляд — лучшая из них. Вижу, вы не читали.

- Я не читаю романов. Это не к лицу серьёзному, солидному человеку.

- Ваше право. Касаемо сэра Джорджа Браммела, то сейчас вспомнила, ведь это он ввёл три основных правила для мужчин из нашего круга: сохранять невозмутимость, чтобы ни происходило вокруг(при этих словах, на губах сэра Эдварда появилась торжествующая улыбка), поразить неожиданностью и тут же уйти, не дожидаясь эффекта. Третье, самое обязательное правило — умение вести себя в обществе и блистать остроумием в диалогах. На женщин это производит неизгладимое впечатление.

Улыбка медленно сползла с лица барона.

- Миледи, вы критикуете меня? - озадаченно спросил он.

«Разве это не очевидно?» - чуть с языка не сорвалось, но я удержалась.

- Ни в коей мере, милорд. Просто вы упомянули повесу Брамелла. Вот и припомнила его золотые правила. Где он сейчас, после того, как растратил наследство от отца в двадцать тысяч фунтов и задолжал кредиторам?

- Ещё в 1816 году укрылся от долгов во Франции. Живёт на подаяния друзей.

- Он был вашим другом?

- Нет, Брамелл не входил в круг моих друзей. «Бо» на двенадцать лет меня старше. Слишком большая разница в возрасте. Ох и доставалось же нам от него. Высмеивал всех, кто не мылся и не переодевался несколько раз в день. Да, я не мот, и не гуляка, как он.

«Вы, сэр просто скучный человек. Двенадцать лет для вас большая разница в возрасте. А разница со мной в восемнадцать лет вас ничуть не смущает», - подумала я, но промолчала. Меня ведь никто под венец насильно не тащил. Сама вышла замуж за не молодого, не интересного, ограниченного человека, приняв его молчаливую осторожность за ум, а напускную невозмутимость за спокойный нрав.

Моё настроение окончательно испортилось, хотя наконец-то удалось чуть-чуть разговорить супруга. Правда, вытягивать пришлось, словно клещами. И удовольствия разговор не принёс.

Бат мне не особо понравился. Примечательным оказалось то, что мы поселились рядом с парком Сидни Гарденс, известным как сад наслаждений. И можно было ходить в лабиринт каждый день. Горячие источники меня не влекли, так на здоровье я не жалуюсь. А вот барон, напротив, занялся оздоровлением. Хотя, на мой взгляд, это скорее его мнительность, чем необходимость.

Но ещё более заслуживающим внимание оказалось знакомство с одним пожилым господином, которого звали Уильям Томас Бэкфорд. Очень приятный господин. Даже, несмотря на почтенный возраст (64 года), черты лица его сохранили привлекательность. Прежде, чёрные как смоль кудри стали белыми, а густые, изогнутые дугой брови - кустистыми и лохматыми. Однако его чёрные глаза горели внутренним огнём, которого так не доставало моему супругу.

Мы познакомились на прогулке и разговорились. Новый знакомый оказался интересным собеседником. Поэтому нисколько не скучала, когда супруг отлучался к источником, а я отправлялась на прогулку. Там встречалась с мистером Бэкфордом и мы подолгу разговаривали с ним.

- Дорогая леди Элленсборо, я очень рад нашему знакомству. После того, как Бат стал модным местом, сюда съезжается всякая публика. Одни в надежде на исцеление, другие следуют моде. Думал ли я сам, что приеду сюда и останусь здесь жить? Я, чьим крёстным был Уильям Питт-старший, а мать из рода Гамильтонов. Но её голубая кровь разбавлена в моих жилах кровью почтенного купца. Отец мой разбогател на колониальной торговле. После его смерти я унаследовал миллион фунтов стерлингов, сахарные плантации на Ямайке и поместье Фонтхилл в Уилтшире. Богатство позволило мне исполнять собственные прихоти. Занимался искусством, коллекционировал. В двадцать три года я женился, и тут понял, что я не такой, как другие.

- Вы…

- Да, я вступал в связь с мужчинами. Вы осуждаете меня?

- Мне не доставляет удовольствие разговор на столь шаткую тему. Хотя предрассудки — это цветное стекло, через которое всё видится искажённым. Нет, я не осуждаю, но и не приветствую .

- Спасибо за честность. Щадя ваши чувства, буду краток. После скандала, вызванного моими наклонностями, я с женой на время покинул Англию. Мы совершили путешествие, побывав во Франции, Италии, Швейцарии. Моя юная супруга умерла при родах, оставив мне двух дочерей. Больше я не вступал в брак, оберегая собственное одиночество. В Лозанне приобрёл библиотеку Гиббона. Затем вернулся в Англию, осел в своём поместье и для собственных коллекций построил Фонтхиллское аббатство. Но помещик из меня оказался никудышный, поместье пришло в упадок. Тогда я продал его и уехал в Бат два года тому назад. Приобрёл здесь дом и занялся строительством, скупив всю землю между домом и вершиной Лэнсдаунского холма. На самой вершине выстроил башню.

- Там вы храните свои сокровища?

- Именно, сокровища — библиотеку и произведения искусства. Приглашаю вас посетить её.

- Благодарю. С удовольствием принимаю ваше приглашение, если оно распространяется и на моего супруга.

- Разумеется.

На следующий день я и сэр Эдвард посетили мистера Бэкфорда.

Сэр Эдвард держался с таким снисходительным видом, словно делал одолжение хозяину. Узнав, что тот принадлежит к третьему сословию, презрительно скривил тонкие губы — слишком много чести для сына торгаша, но потом уступил моему желанию. Мы осмотрели башню Бэкфорда. Его огромная библиотека поражала воображение. Сколько же здесь книг!

За беседой и осмотром "сокровищ Али-Бабы", время для меня прошло незаметно, а вот для барона оно тянулось слишком медленно. Он почти не принимал участие в разговоре, пытаясь подавить зевоту. И лишь, когда мистер Бэкфорд заявил, что распорядился свои останки после смерти положить в саркофаг на вершине кургана, удивлённо поинтересовался:- Но почему не кладбищенской земле?

- Так погребали саксонских вождей, к которым я себя отношу, - ответил хозяин.

Я подумала про себя, что по матери мистер Бэкфорд — шотландец, поэтому вряд ли его предки саксы. Если только, со стороны отца. Хотя странно, что потомок саксонских вождей был лишь торговцем, а не каким-нибудь графом, или герцогом с длинной родословной. Вождей пиктов хоронили в гробнице с коридором из каменных плит. Сверху — каменная пирамида. Саксонских вождей - в погребальной ладье, которую зарывали в землю.

На прощание, мистер Бэкфорд подарил мне книгу с фантастической повестью. Автор её неизвестен, а сама повесть называлась «Арабская сказка из неопубликованной рукописи».

Подарок вызвал радостные воспоминания.

- Благодарю! С большим удовольствием читала эту книгу в детстве! Меня поразило, что на рукоятках сабель поменялись надписи на другой день - «Горе дерзкому, кто хочет знать то, что выше его сил!»

И не согласна, что «удел человека — быть смиренным и несведущим», - сказала я, принимая дар.

- Когда писал эту повесть, то не согласен был с подобным утверждением тогда и сейчас. Каждый сам должен делать для себя вывод.

- Значит, вы написали повесть.

- За три дня и две ночи. Мне тогда было двадцать один год.

Дома, сэр Эдвард настоял, чтобы мы посетили театр, сославшись на то, что выполнил мою просьбу и провёл самый скучный день в своей жизни.

Я не стала возражать, хотя не разделяла его мнение.

На следующий день, сидя в фойе театра, невольно обратила внимание на женщину, которая пристально разглядывала меня. Когда в ответ на неё посмотрела, то она помедлила, а затем подошла к нам и весело обратилась к моему мужу.

- Рада нашей встречи, барон.

- Приветствую вас, миссис Дэвис. Позвольте вас познакомить с моей супругой — леди Джейн. Дорогая - это миссис Шейла Дэвис, вдова достопочтенного Эдмунда Дэвиса.

- Очень приятно!

Как наигранно любезно они ведут себя. И не могут скрыть чувство смущения и неудобства, как не стараются. Актёры из них никудышные. Стало очевидно, что цель нашего визита сюда — показать меня этой даме. Знакомство не входило в её планы, но когда я заметила, что стала объектом наблюдения, то ей пришлось поменять тактику.

Зачем подобным образом меня кому-то показывать?

Напрашивался наиболее вероятный ответ — миссис Дэвис любовница моего супруга.