Прогулка

Известно каждому: с наступлением темноты, лучше ничего не хотеть! Особенно, срезать углы в геометрии необъезженных троп!

Бывает, спонтанные решения приводят нас в нежелательную обстановку или попросту – в кошмар, когда чувство юмора обостряется до лучших образцов самоиронии табуированной лексики!

Когда поздним вечером, в окружении лающей своры упитанных псов, на лихом велосипеде, оказываешься посреди еврейского кладбища, эти названия – "Солнцево", "Ясенево", вмещают всю любовь и немного надежды!

Дорога в Солнцево, занимает 15 км на велосипеде в одну сторону. Приблизительно в 22. 00, сквозь частокол подъёмов и спусков в парках вдоль МКАДа, я приехал в центр Южного Востряковского кладбища!

До крещения Руси, ушедших из жизни помещали в избу, обращённую в сторону леса. Вокруг совершали погребальные воскурения, отчего и родилось – избушка на курьих ножках. Культ почитания предков образовал любопытнейший симбиоз с восточноевропейским христианством, а мои волосы, наверное, красиво развевались по ветру, шептавшим в моих полусемитских ушах! Почтенно лежали мирные граждане, беспокоились только собаки! По периметру кладбища они сообщали друг другу о моём присутствии, я слышал их перекличку!

Окружённый аккуратными могилами, под кронами деревьев скрывших серебро лунного света, я лениво вспоминал единственный известный выход из точки своего положения. Чтобы оказаться в патовой ситуации, я мужественно поднимался в горы и, с велосипедом на плече, перепрыгивал реки; спотыкаясь колесом об корни мощных исполинов, отбивал радость нежного места, а ещё: выплёвывал комаров, доставал мушку из глаза, обливался потом и ничего не хотел. Потом захотел скорее убраться подальше от лагеря местных бродяг, с пьяным дебошем у ночного костра. Решение проехать через кладбище, казалось верным...

В центре я обнаружил одноместный деревянный домик, выкрашенный красным. Внутри горел свет. Я постучал. Ждал минуты две. Вышел рассыпающийся мужчина "за девяносто" и отправил меня, – " Во-он туда, где горит свет и налево! Постучишь охраннику, он отворит ворота! ". Пятью минутами ранее, я усердно крутил педали; параллельно бежал внушительный пёс. Пока я устанавливал очередную серию незафиксированных рекордов на длинные дистанции, он ещё и рычал, и немного лаял! Мы трижды обгоняли ветер пока бугай не утомился и не побежал обратно – " Во-он туда, где горит свет и налево! ". Большего от старика ждать не приходилось, слишком долго он выбирался из своего домика на Востряковском кладбище!

В общем, осталось найти в себе смелость пойти и спокойно поговорить с собакой! Нечто похожее я испытывал перед разводом – очная ставка. Прежде чем перейти в крайнюю степень раздражения, пёс удивился, повёл ухом и утробно зарычал. Я начал с парочки приветливых сентенций, постарался найти связующие нас признаки, вроде отменного физического здоровья, вислоухости и любви к вечерним прогулкам. Монолог вышел толковым – местная публика молчала, только пёс продолжал рычать, как маленький танк! Дружественно-доверительная тональность беседы, скатилась в русло омерзительного сюсюканья: так ведут себя женщины, которым нравятся дешёвые мелодрамы. В этот раз мне даже не было за себя стыдно, мой оппонент начал медленно ко мне приближаться! Подальше выставив левый локоть и крепко сжав правый кулак, я подумал о Боге и увидел охранника!

На его экзистенциальный вопрос, – " Что ты тут делаешь? ", – свой ответ, каждый ищет самостоятельно!

Я ехал к товарищу, в Солнцево, по пустячному делу. Ехал и думал о Мандельштаме, после которого не осталось могилы, зато сохранились строки:.....

На замок закрыты ворота,

И земля по совести сурова.

Чище правды свежего холста

Вряд ли где отыщется основа.

Тает в бочке, словно соль, звезда,

И вода студёная чернее.

Чище смерть, солёнее беда,

И земля правдивей и страшнее.