Привычка жить

Глупость – мера возраста. И пока её много – ты молод. Молод, силён и веришь, что всё по плечу. А если море – по колено.

Вовка был из таких. Что вы хотите в семнадцать?! Самое время.

Случайно поступил на биофак и после первого курса отправился на практику собирать гербарий. Чтобы отыскать нужную флору, которая должна была стать предметом научного Вовкиного интереса, он облюбовал северный берег озера Тургояк – высоченные, отвесные, щербатые скалы. Там, в расщелинах, прятались редкие экземпляры Alchemilla vulgaris.

Забраться на эти скалы казалось делом вполне естественным. И не очень сложным. Не смотря на практически отвесную крутизну, камни имели множество выступов и трещин, сотворённых дождём и ветром. Смущало только, что каждый подъём – билет в один конец. Обратной дороги нет. Приходилось вылезать на самую вершину и топать по поляне до ближайшего лога, чтобы спуститься.

Утром третьего дня, когда солнце ещё только начинало припекать, Вовка искупался в отчаянно ледяной воде, присмотрел новую скалу и, перекинув через плечо тесёмку пакета, полез вверх.

После того, как на уровне примерно третьего этажа удалось отыскать два шикарных экземпляра нужного растения, оставалось вскарабкаться ещё на такую же высоту и вернуться пешком через лог. Тут-то и выяснилось, что ботаник не позаботился о последствиях. Выступ скалы, чего раньше не случалось, заканчивался широким песчаным скатом, который необходимо было преодолеть, чтобы закончить подъём. Ни влево, ни вправо хода нет. Песок – у самого края. Подтянувшись на руках, Вовка перевалился через камни и лёг на него грудью. Потом перекинул через выступ правую ногу и попытался ползти. Но тело тут же съехало обратно, и нога повисла над пропастью…

Наклон песчаной полосы между вертикалью скалы и горизонталью поляны, что располагалась буквально в двух метрах, был не большой, но взобраться по нему, не рискуя скатиться и рухнуть вниз, казалось невозможным.

Нащупав ногой выступ, Вовка испытал облегчение почище любого оргазма и застыл, щекой, руками и грудью прижавшись к горячему песку. Поднимать ногу было чертовски опасно, потому, что, скатываясь, можно не успеть нащупать выступ и… И всё. Каюк. Лететь метров двадцать. Весь берег усыпан острыми обломками скал. А это значит – разбиться всмятку.

Тем временем солнышко продолжало пригревать по-особому ласково. И весело кружили в небе ласточки. Таком безоблачном, что на синеву больно было смотреть. Вовка и не смотрел. Он медленно вытер со лба пот и отчётливо понял, что ему очень-очень хочется жить.

Чувство животного, отвратительно вязкого, как масло, страха, конечно, накинулось сразу. Инстинкт подсказывал, что надо принять какое-то решение. Срочно. До того, пока испуг не превратился в панику. Тогда уж точно каюк.

В Вовкином мозгу засвербела дурацкая мысль о том, что привычка доживать до завтра к добру не приводит. Пересилив себя, он попытался снова медленно перекинуть ногу наверх и тихонечко двинуться по склону. Золотистые искорки песка поехали-потекли струйками навстречу и Вовка почувствовал, как съезжает. Ещё раз. То же самое… Катушка. Над обрывом!

Он попробовал разгребать песок из-под себя, но тот сыпался сверху и мигом заполнял площадку.

Вовка вновь замер. Теперь оцепенели и мысли. А голова как будто опустела. Не думалось вообще. Только шершавый и холодный язык страха уверенно лизал затылок. Что пёс. До мурашек.

«Ползти – нет. Спрыгнуть – нет! Влево, вправо – нет» – снова лихорадочно, как черти из табакерок повыскакивали никчёмные варианты спасения. Чушь! Рубаха взмокла и прилипла к спине. Ещё пять минут назад всё казалось весёлым и беззаботным. И вот.

Он высвободил плечо из лямки пакета и отпустил поклажу. Звука падения слышно не было. Где-то там, у самой воды неотвратимо ждала россыпь острых обломков…

Но в этот момент внимание Вовки заметалось самостоятельно, неуправляемо, не подчиняясь страху. Песок! Единственный выход – ползти. Так медленно, как только получится. А если… Ну и хрен с ним.

Вовка ещё и ещё раз оглядывал песчаную полосу и, наконец, остановил взгляд на крохотном зелёном ростке. Тот едва пробивался двумя хилыми листиками. Вытянув правую руку, как смог далеко, Вовка нащупал сначала листья, потом корешок. Это была зацепка. Какой-никакой, а шанс.

Следующие пятнадцать минут, а может и больше, он подтягивался на этом корешке. Полностью перекинув ноги через край скалы на покатую поверхность песка. Теперь встать было не на что, и, если понесёт вниз… Ну, ясно.

Надежда Вовку не обманула. Чуть выше нашёлся ещё один крохотный кустик травы, за который можно было ухватиться. Другая проблема! Почуяв спасение, сердце, только что замиравшее чуть не до полной остановки, теперь забилось и понеслось вскачь. Да так, что казалось пробьёт стенку груди. Того и гляди…

Вовка, фактически повиснув на двух травинках, и еле-еле сдерживая дыхание, постепенно продвигался вверх и всё дальше от края скалы, за которой таился смертельный обрыв.

На то, чтобы добраться до следующей травинки ушла ещё куча времени. Но эта была и крупнее и толще. И рядом ещё одна. И ещё. Глубоко запустив пальцы в песок и перехватывая траву, Вовка понял, что наконец оказался у края поляны. Всё так же, распластавшись, осторожно подтягивая одно колено за другим, выполз на ровную поверхность.

Вставать не хотелось. Сердце продолжало колотиться бешено. А в руках появилась такая слабость, как будто они окончательно онемели. Или сами собой ампутировались. Солнце вскарабкалось уже высоко и жарило нещадно.

«Привычка доживать до завтра… – снова мелькнуло в мозгу у Вовки. – Всего лишь дурацкая привычка».

Выдохнул, встал на четвереньки, перевернулся и сел.

«И чего я в физики не подался? Или в филологи, – думал он. – Там хоть по скалам лазить не надо».

Вовка отдышался, огляделся по сторонам. Как на зло песчаный откос спускался к краю только одной этой, случайно выбранной им сегодня, скалы. В других местах – вылез себе, перегнулся, встал и топай. Просто не повезло.

«Больше сюда ни ногой!" – почти выругался Вовка, облюбовал пару выступов подальше, встал и пошёл в сторону лога.

«До обеда успею ещё пару раз взобраться. Глядишь, и коллекция готова. Завтра можно в город скататься. Мороженого поесть».